Так дождь доводит до беды,
До полной, не до половины,
И клубы водяного дыма
В весенней горечи видны.
Целебный яд перетерпел
Возгонку соловьиным пеньем,
Взошел в беспамятстве весеннем
На центрифугу-карусель
И в жилах искрами осел.
На много фракций разделен
И в перстень влит состав Изоры,
Притерты пробки без зазора,
Чтоб сразу - в позвоночный ствол.
Долиты капельки в экстракт
Из папоротника на Купалу,
И серебрящимся напалмом
Сквозь пену дней они горят.
Расширившиеся зрачки
Глядят в черемуховый холод
И мрамор сколот до прикола,
До фиговых листков, ключи
Кастальские поют утешно,
В гранитном ложе, и журчит
Вода, текущая неспешно.
Здесь кладки каменной предел -
В отверстых устьицах,воротцах,
Широкий сумрачный придел,
Где в очаге огню неймется.
И рыжее веретено
Сквозь брызги,дым и пар овчины
Поющее, наклонено
Над их жаровнею старинной.
И в сизом дыме котелок,
Он черен,с кофеем в объятьях,
Здесь путь далекий не далек,
И на ветру трепещет платье.
Мы двинулись за горизонт
Навстречу бризу и рассвету,
Весне навстречу, где сезон
Тепла и призрачного света.