(примериваюсь к пьесе)
Поклон дону Энрике Ларетте
Листаю старую книгу,
Которую я купила
Теплым февральским полднем,
Привлеченная словом Авила.
А было все это сорок
Лет тому или больше,
Февральский весенний морок
Держал в плену мою душу.
И было все это в предгорьях
Тянь-Шаня, в городе райском,
Там небосвод на копьях
Растянут, и был он майским...
Но мы вернемся к Авиле,
Знойной пустой Авиле,
Где родился Рамиро -
История ветхая. Пылью,
Осколками, пеплом покрыта
И застарелой болью,
Кровью щедро полита,
Как авильские плиты.
Оттуда смогла узнать я,
Как в сумрачном нежном свете
Склоняются копья лилий.
Касильда в зеленом платье
Тоскует в пустой Авиле
И призраком бледнолицым
Следует за Рамиро
Серебряной лунной пылью.
Ах, старая та Испанья,
Уже утонувшая, все же
Тоска по тому свиданью
И сейчас меня гложет.
Ах, аромат померанца,
Ваниль из ее пекарен,
Круженье, отчаянье танца,
Арены корриды, развалины,
Синие молнии лезвий,
Блеск гребней и пламя юбок,
Толедо, Севилья, козни
Дуэний, а грех так сладок.
Впервые тогда прочла я
О милых тайнах алькова,
Как рыцаря в черной повязке
Туда привели, как слепого,
Как душные испаренья
Корицы, амбры, граната
Рассудок его омрачили.
А взоры Айши - каратов,
Тускнеющих под ними,
Без счета пришлось бы вынуть
Из сундука, где кладов
Было еще немало -
Мавританских сокровищ,
Равно как и чудовищ.
А дальше - пошла исторья -
Вечная знойная драма.
Много материала
Для пьесы или романа.