посвящается Амандин ле Беф
О сколько лет уж наблюдаю я
Любви струящийся и плавящийся облик,
Как утл, ветрам покорен мой кораблик. Я
Гербарий составляю,
Бабочку пришпиливаю в коробке,
Ну, словом, составляю любви анамнез,
Ее погибель отмечаю,
Путь жизненный и завязь.
Так, прикипев душой к староанглийской речи,
Я брежу этими сонетами,
Живу воображеньем графа Рэтленда,
Движеньями его души, пера и за
Его пищеварением слежу, эт сетера.
Его страдания мне также интересны чрезвычайно.
Тем более, что все это уже - Полишинеля тайна.
И сколько бы его
Ни переделывали в переводе,
Не переводили - тщательно, небрежно,
То трепетно касаясь ткани нежной,
То отсебятину неся,
Ну просто закусивши удила,
Пытаясь уловить богатство смыслов,
Их мотив, чуть слышный, но -
Равновесья не теряет коромысло
Небесное-земное,
И трагикомедия души
Видней всего на грани
Средневековья и эпохи ранней
Новейших, наших, сумрачных времен,
Короче, в начале семнадцатого века.
Тогда так пышно гасло
Средневековье, уходило галсами,
Сдавало позиции красиво
Сельскому хозяйству, философии, морковью
И свеклой занимали дол зеленый,
В листьях спрятанный источник
И поэзии верховья, всех рек,
С вершины устремляющихся вниз.
И, ухватив почти умерший Парадиз
За плащ и, уколовшись наяву о шпагу,
Не соизмерив шагов своих с той поступью.
Во все века отвага собою оставалась,
И ни более, ни менее, она
Отказывалась принимать в обмен
На жизнь и совесть - ценные бумаги,
Жестоковыйно отдавалась Богу в плен,
Увидев в этом суть небесной саги.