Фортуна - скверная богиня - виновата во всех моих поступках
Неприглядных. Ты ее брани. Из-за нее веду я жизнь публичную,
Все время на виду. Я человек дурной, двойных стандартов,
С поведением вульгарным. Отсюда у меня на репутации клеймо.
Моя натура в результате вся забита мутью и постыдною халтурой.
Я часто в гриме работаю, раскрашен, как красильщик или шлюшка.
Ты пожалей меня, склони ко мне свой слух, и я скажу на ушко -
Для полного перерождения и исправленья у меня еще есть время.
Как самый кроткий и примерный пациент приму настойку уксусную,
Все горькие, отвратные снадобья, чтобы возвратить себе покой.
И ни один бальзам не будет непереносимым, выпью я любой,
И не сочту это жестоким наказаньем на пути к выздоровленью.
Пока я жив, возлюбленный, мне милосердие твое необходимо.
Его достаточно,чтобы меня спасать,чтоб беды проносились мимо.
оригинал
О for my sake do you with Fortune chide,
The guilty goddess of my harmful deeds,
That did not better for my life provide
Than public means which public manners breeds.
Thence comes it that my name receives a brand,
And almost thence my nature is subdued
To what it works in, like the dyer's hand:
Pity me then, and wish I were renewed,
Whilst like a willing patient I will drink
Potions of eisel 'gainst my strong infection;
No bitterness that I will bitter think,
Nor double penance to correct correction.
Pity me then, dear friend, and I assure ye
Even that your pity is enough to cure me.
подстрочник
О, за меня брани Фортуну,
богиню, виновную в моих дурных поступках,
которая не обеспечила мою жизнь ничем лучшим,
чем публичные средства, порождающие публичное [вульгарное,
низкое] поведение {*}.
Отсюда - то, что мое имя получает клеймо,
и в результате моя натура почти _поглощена_ [подчинена]
тем, среди чего она трудится, как рука красильщика.
Пожалей же меня и пожелай, чтобы я возродился,
а я, как послушный пациент, буду пить
уксусные настойки против моего сильного заражения;
никакая горечь мне не покажется горькой
или двойным наказанием для исправления уже исправленного.
Пожалей же меня, дорогой друг, и я уверяю тебя,
что одной твоей жалости достаточно, чтобы излечить меня.
{* Большинство комментаторов интерпретируют "публичные средства" как
заработок актера или драматурга. По этой версии, поэт здесь оправдывает свои
предосудительные поступки низкими нравами публики, которые он поневоле
усваивает в силу своей публичной профессии.}