Девочке Тасе
Тася, Тасенька, Таисья,
Сердце нет-нет, а вдруг и стиснет.
Незавидная роль Париса
При Елене. На слезах виснет
Яблоко, что горит кармином.
Ну, а счастье плывет все мимо...
Тася, Тасенька, Тасси-Нелла
Стройно кружится с Пульчинеллой,
И витает вокруг дель-арто,
В небе светит мильон каратов,
А прозрачная лента кружев,
Тех, с Бурано, в метели кружит
И ласкается. Вьюжный ужин,
Маскированный и ненужный.
Бирюза зеленым накатит
С юга, с берега Адриатики,
Шелк и бархат открытых платьев,
Карнавала радужный батик.
Так приходит судьбы прилив,
Утекает время в залив,
Око времени чутко следит,
Припадая к пустой земле,
Все - пролетом, все - в теплой мгле,
Где крылатый скрывается лев.
А святой и беспечный Марк
Упаковывает подарок
Мятной зеленью из Мурано.
Мутно льется луна из крана.
Сон, забвение, белла донна.
Маски, сделанные из картона
Замыкают в веревочном круге
Все бессонницы и недуги,
Что сопутствуют новой жизни.
Я другая приду, ты свистни.
А волшба моя будет - шепот,
Тамбурины, флейты и топот,
Чтоб по имени вдруг назвал
Тебя юный принц Карнавал.
Сине-пенные волны, блестки,
Мутна зелень воды с известкой,
Город-остров, о, город-остров!
Где на улицах моря отблеск,
Где вода голубиным крылом
Омывает мраморный дом,
Где струится сквозь явь и сон
Колокольный малиновый звон...
Расположен частично - в море,
Этот город,где праздник не спорит
Ни с тоской, ни со смертью.
Любовь, возрождается, тонет вновь...
До Лидо там подать рукой.
Земляника, песок, покой.
В итальянском высоком окне
Солнце смутно парит в вине
На рассвете и на закате.
И художник без устали платит
За прозрения и любови
И со смертью без отдыха спорит
Карнавальной ночью лихой.
Маски, краски, плащи, бауты,
Все там шуточки да прибаутки,
Запускают сомнительных уток,
Оглядеться нет ни минутки...
Черный лебедь на глади канала
Под узорчатым покрывалом.
Карантин и карабинеры.
Индостан, привозная холера.
Ашенбах со своим поляком,
Так с тех пор на песке и плакал,
Нет спасительного карнавала,
Но зато там было навалом
Земляники, сырой воды
И подводно скользящей беды...
Там снимал ритуал Висконти,
И мигал там упорный промптик -
Все по-честному. Был треножник.
Отступить возникала возможность.
Но
Не у душ, что в любовных путах,
Бог ревнивый их перепутал -
Бог античный, бог перепутий,
Провожал их до горизонта.
Он - Гермес, он принес креозота
Для распутной венецианки.
Эсмеральда крутит шарманку.
Все к Элизе ведет, к Элизе
Антикварный тот механизм.
Подпускает лживо слезинку
О любви, разлуке и жизни,
О падении сердца к смерти,
Уж на слово вы мне поверьте.
Слезы льются, как в кубки вина
Из прозрачных муранских кувшинов.
Вынут след, ничего больше нет.
Лев служебный и доктор Марк
Переводят из света во мрак.