Принадлежи моя бесценная любовь с рожденья к сливкам
Общества, она могла бы как дитя любви Фортуны жить без отца
И быть любимицей или предметом ненависти у седого Времени,
А это ведь почти одно и то же. Тогда моя любовь росла бы
Сорняком средь сорняков или цветком в кругу других цветов.
Но нет, на свет моя любовь явилась не случайно. Не отразилась
На тебе ликующая пышность, и ты не подлежишь опале, как это
Происходит в наше время. Не путаешься ты с Политикой,бесстыжей
Еретичкой, которая годится на потребу часов недолгих, а потом
Сгорает спичкой.Ты в одиночестве живешь,и у тебя политика своя,
В тепле она не расцветает, ливни ее не губят. Я свидетелей
Тому зову - шутов седого Времени, они - занятные ребята,
Способны были умереть ради добра,
А жизнь прожили ради преступленья!
оригинал
If my dear love were but the child of state,
It might for Fortune's bastard be unfathered,
As subject to Time's love, or to Time's hate,
Weeds among weeds, or flowers with flowers gathered.
No, it was builded far from accident;
It suffers not in smiling pomp, nor falls
Under the blow of thralled discontent,
Whereto th'inviting time our fashion calls;
It fears not Policy, that heretic,
Which works on leases of short-numb'red hours,
But all alone stands hugely politic,
That it nor grows with heat, nor drowns with show'rs.
To this I witness call the fools of time,
Which die for goodness, who have lived for crime.
подстрочник
Если бы моя драгоценная любовь была рождена положением
_в свете_,
она могла бы, как незаконный ребенок Фортуны, быть
лишенной отца,
будучи подвластна любви Времени или ненависти Времени, -
сорняк среди сорняков или цветок _наряду_ с другими цветами {1}.
Нет, она была основана отнюдь не на случайности;
на нее не влияет ликующая пышность, она не падает
под ударами порабощающей опалы,
к чему нас влечет время.
Она не боится Политики, этой еретички,
которая действует на потребу кратких часов,
но живет одна, своей великой политикой,
так что не растет от тепла и не затопляется ливнями.
В свидетели этого я призываю шутов Времени,
которые умирают во имя добра, а жили во имя преступления.
{* Сонет 124 - один из самых "темных", трудных для истолкования. По
мнению комментаторов, он, возможно, содержит намеки на внешние, в том числе
политические, обстоятельства, впрочем совершенно неясные. Первый катрен
можно понять в таком смысле: поэт заявляет, что его любовь к Другу не
обусловлена высоким положением последнего и поэтому не зависит от
превратностей судьбы и Времени.}