Ты за меня брани Фортуну, богиню, виноватую
В моих дурных поступках, которая не обеспечила
Мне жизнь ничем получше, кроме как публичным
Средством к существованию, что порождает мой
Публичный и вульгарный образ жизни. Отсюда - то,
Что мое имя носит клеймо, и в результате натура
Моя почти поглощена тем, среди чего она трудиться
Вынуждена, как рука красильщика. Так пожалей меня
И пожелай, чтоб возродился я, а я, как твой послушный
Пациент, приму ужасные на уксусе настойки против этой
Интоксикации, и никакая горечь мне горькой не покажется,
Иль наказанием двойным для исправления уже исправленного.
Пожалей же меня, друг мой дорогой, от осуждения меня храня, и я
Тебя уверю,что жалости одной твоей достаточно,чтоб излечить меня.
оригинал
О for my sake do you with Fortune chide,
The guilty goddess of my harmful deeds,
That did not better for my life provide
Than public means which public manners breeds.
Thence comes it that my name receives a brand,
And almost thence my nature is subdued
To what it works in, like the dyer's hand:
Pity me then, and wish I were renewed,
Whilst like a willing patient I will drink
Potions of eisel 'gainst my strong infection;
No bitterness that I will bitter think,
Nor double penance to correct correction.
Pity me then, dear friend, and I assure ye
Even that your pity is enough to cure me.
подстрочник
О, за меня брани Фортуну,
богиню, виновную в моих дурных поступках,
которая не обеспечила мою жизнь ничем лучшим,
чем публичные средства, порождающие публичное [вульгарное,
низкое] поведение {*}.
Отсюда - то, что мое имя получает клеймо,
и в результате моя натура почти _поглощена_ [подчинена]
тем, среди чего она трудится, как рука красильщика.
Пожалей же меня и пожелай, чтобы я возродился,
а я, как послушный пациент, буду пить
уксусные настойки против моего сильного заражения;
никакая горечь мне не покажется горькой
или двойным наказанием для исправления уже исправленного.
Пожалей же меня, дорогой друг, и я уверяю тебя,
что одной твоей жалости достаточно, чтобы излечить меня.
{* Большинство комментаторов интерпретируют "публичные средства" как
заработок актера или драматурга. По этой версии, поэт здесь оправдывает свои
предосудительные поступки низкими нравами публики, которые он поневоле
усваивает в силу своей публичной профессии.}