Стихи о путешествии, любви и смерти

Таня Фетисова
I. ПРОЩАНИЕ

Ну, прощайся, пора, скорый поезд разводит пары,
Говорят, что увидишь ты там на лугу асфодели.
Этот странный цветок разделяет сердца и миры,
Мы не в зеркало - чаще в его сердцевину глядели.

Жизнь не столь коротка, сколь до детской обиды тесна  -
До смешения крови, дыханья, кукушкиных слезок.
Остается весна, что свежа, зелена и красна,
Ностальгия настигнет в раю, утопающем в розах.

Исфагань промелькнет под твоим голубиным крылом,
Не печалься, лети  -  все равно ты останешься в Дельфте,
От Вермеера снова получишь по почте письмо
И расплачешься возле окна  -  в тех столетьях и в этих.

Асфодели цветут, белым паром колышется луг,
Вечереет, пылает камин в зале, где пировали.
Остаешься теперь без друзей и без преданных слуг.
Ну, прощайте, пора, мои славные, vale!




II. ЛЮБОВЬ

Телефон  зазвенит  как  зовущий  в  атаку  рожок,
Невесомость под сердцем и   трудно  спасти  мою  душу,
Это  словно с  карниза  прыжок,  это  словно  ожог,
И,  конечно,  не  надо  мне  участи  лучше.

А над  гаванью  тучи  идут  на  восток,
Ветер свищет   с  утра  разыгралась погода,
Нас подхватит соленый  морской  восходящий поток,
Сильный,  словно инстинкт продолжения рода.               

Homo ludens'а  игры  -  Эллада,  Италия,  Русь  -
Паритет человека  и  дохристианского  бога.
Я раскрыла  все  карты  и  честно играть  я  берусь,
Мне  бы  капельку  времени  и  винограда  немного





III. ПУТЕШЕСТВИЕ

Иль-де-Франса сиреневый воздух и вздох,
Королевский штандарт и доспехи,   и лилии Жанны,
Виноградные лозы и галльского ока ледок 
Над  пространством соборов и крыш Орлеана.

Смачный хохот,  бургундское льется рекой,
Мэтр Гийом,  мастера эротической прозы,
Но сквозь шелест и щебет предутренний рушит покой
Скрип колес снаряженных на Гревскую площадь повозок.

Мы покинем Париж, полетим над равниной на юг,
Перевал перейдем,  уцепившись за шерсть сенбернара,
И замрем над Италией, стертых  не чувствуя ног,
Убедившись в родстве Галилея и Адамара.

Над Ломбардией с просинью воздух высок,
Эдельвейс опусти в ледяную кипящую воду,
Вместе с рубищем сбрось свою спесь и горящий висок,
Ощущая летящую в пропасть свободу.

Так вперед, оставляя в Тироле частицу души,
Уловив до предела насыщенный вздох олеандров и мирта,
Где черешнями - звезды немыслимые хороши
Сквозь разреженный воздух небес марсианского Сырта.

А в Триесте бы каждый досуг скоротал,
Там заботливый Марио снова расчистил фонтаны,
Погостим у него и устроим привал
В Мирамаре, у замка Максимилиана.

А седые оливы Аппиевой пыльной дороги
Облегчают разбег в обесцвеченный временем зной,
В серебристых потемках луны здесь прошедшие люди и боги
Тихо грезят о счастье и жизни иной.

Птицы, пчелы и бабочки мирно снуют
В кронах Древа Познанья и дерева Жанны,
Пар чесночной похлебки и теплый уют,
Ветер времени, снег - раскрошили скрижали.

Средиземная радость, стада и пастушья свирель.
Покидаем очаг, взяв орхану - тепло изначального рая,
Открываем мы жуткую, ту,  двадцать первую дверь,
Зорко глядя, страшась, и смеясь,  и  играя.



IV. ЭПИЛОГ

Открывается небо, а выше
Звездный полог мерцает и дышит,
И  стада на лунных лугах.

Птиц покормишь из рук, ты дашь им
Горстку зерен и крошек вчерашних  -
Им несладко в горних снегах.

Блеск надзвездный, нездешние тени,
В небеса уводят ступени,
А лицо мое мокро от слез  -

Покидаешь? Уходишь? Не жалко?
Ах как быстро работают Парки
И надрывно гудит паровоз.

От Рождественских роз - до последних,
Затеняющих камень берез,
Мы в плену у прозрений и бредней,
И мерцающих в танце стрекоз.

Прошлой жизни маячит остов,
За спиной ворожит Калиостро,
Нипочем - ни смерть, ни любовь.

Путешествие  -  блеск весенний,
Просыпающиеся растенья,
Только  так же,  как  в  То Воскресенье,
Запеклась возле сердца  кровь.