Девочке Тасе
Тася, Тасенька, Таисья,
Сердце нет-нет, а вдруг и стиснет,
Незавидная роль Париса
При Елене. На слезах виснет
Яблоко, что горит кармином,
Ну, а счастье плывет все мимо.
Тася, Тасенька, Тасси-Нелла
Стройно кружится с Пульчинеллой,
И витает вокруг дель-арто,
В небе светит мильон каратов,
А прозрачная лента кружев,
Тех, с Бурано, в метели кружит
И ласкается. Вьюжный ужин,
Маскированный и ненужный.
Бирюза зеленым накатит
С юга, с берега Адриатики,
Шелк и бархат открытых платьев,
Карнавала радужный батик.
Так приходит судьбы прилив,
Утекает время в залив,
Око времени чутко следит,
Припадая к пустой земле,
Все - пролетом, все - в теплой мгле,
Где крылатый скрывается лев.
А святой и беспечный Марк
Упаковывает подарок
Мятной зеленью из Мурано,
Мутно льется луна за грани.
Сон, забвение, белла-донна
Маски, сделанные из картона
Замыкают в веревочном круге
Все бессонницы и недуги,
Что сопутствуют новой жизни,
Я другая приду, ты свистни,
А волшба моя будет - шепот,
Тамбурины, флейты и топот,
Чтоб по имени вдруг назвал
Тебя юный принц Карнавал.
Сине-пенные волны, блестки,
Мутна зелень воды с известкой,
Город-остров на грани моря,
До Лидо там подать рукой,
Где со смертью немолчно спорят
Карнавальной ночью лихой.
Маски, краски, плащи, бауты,
Все там шутки и прибаутки,
Запускают сомнительных уток,
Оглядеться нет ни минуты.
Черный лебедь на глади канала
Под узорчатым покрывалом.
Карантин и карабинеры,
Индостан, привозная холера,
Ашенбах со своим поляком -
Так с тех пор на песке и плакал,
Нет спасительного карнавала,
Но зато там было навалом
Земляники, сырой воды
И размерно идущей беды.
Там снимал ритуал Висконти,
И мигал там упорный промптик.
Все по-честному, был треножник,
Отступиться была возможность.
Но
Не душе, что в любовных путах,
Бог ревнивый ее попутал.
Бог античный, бог перепутий,
Провожает до горизонта,
Он - Гермес, он принес креозота
Для распутной венецианки.
Эсмеральда крутит шарманку.
Все к Элизе ведет, к Элизе
Антикварный тот механизм.
Подпускает лживо слезинку
О любви, разлуке и жизни,
О парении сердца и смерти.
Уж на слово вы мне поверьте,
Слезы льются, как в кубки вина
Из прозрачных муранских кувшинов,
Вынут след, ничего больше нет.
Лев служебный и доктор Марк
Провожают из света во мрак.