File:1954.07.23RuminNeswpaFragment.jpg

1954.07.23 Советская публикация о том, что уничтожен глава КГБ Рюмин Михаил Дмитриевич (Mikhail Ryumin) ^[1]

Fragment from image http://mizugadro.mydns.jp/t/index.php/File:1954.07.23RuminNeswpa.jpg

Original filename: https://scontent-nrt1-1.xx.fbcdn.net/v/t1.0-9/19756448_1064773516989919_3279772152798404012_n.jpg?oh=780bf0266ac162f086dbcae629c5d653&oe=59CAF967

Description

Михаил Рюмин

7 июля 1954 – к смертной казни приговорен один из самых жестоких следователей сталинской госбезопасности – полковник Михаил Рюмин.

В ожидании приговора Военной коллегии бывший заместитель министра госбезопасности Рюмин делился с охранниками впечатлениями от процесса и обреченно итожил: «…Меня все равно расстреляют, да это и лучше, если мне дадут 25 лет лагерей, то меня там задушат, так как трудно будет скрыть, кто я такой, поскольку в газетах было объявлено».

Имя Рюмина теснейшим образом связано с поздними сталинскими репрессиями, на первый взгляд необъяснимыми в своей параноидальной иррациональности. По его инициативе и при активной поддержке Сталина возникло «Дело врачей», дело о «сионистском заговоре» в МГБ и другие дела явно антисемитской направленности. Недолгое время Рюмин был не только выдвиженцем, но и фаворитом Сталина в системе МГБ. Чем он мог заслужить расточаемые вождем похвалы в свой адрес, волею каких обстоятельств? Строчки его биографии мало что объясняют.

В Москву — за фальсификацию

Михаил Дмитриевич Рюмин родился в сентябре 1913-го в селе Кабание Шадринского уезда Пермской губернии в семье крестьянина-середняка. Окончил восемь классов школы. С мая 1929-го работал счетоводом в сельхозартели в родном селе, затем бухгалтером райотдела связи. Обучался на бухгалтерских курсах, затем на курсах связи в Шадринске. С 1931-го бухгалтер в управлении связи в Свердловске, одновременно учился в комсомольском отделении комвуза. В сентябре 1935-го призван в армию, был рядовым в штабе Уральского ВО, затем там же — бухгалтером-экономистом. По окончании службы стал главным бухгалтером Свердловского облуправления связи. Летом 1937-го над Рюминым нависла угроза — его обвинили в неправильном расходовании денежных средств и в том, что он пользовался покровительством начальника облуправления связи, арестованного к тому времени как «враг народа».

Рюмин поступил толково. Он понял, как спастись. Тут же снялся с места и уехал в Москву. Здесь, после месяца поиска работы, он 13 сентября 1937-го устроился бухгалтером-ревизором в управление речных путей Наркомвода, а с сентября 1938-го и вплоть до начала войны работал главбухом и начальником планово-финансового отдела управления канала Москва — Волга в Тушине. Здесь в 1939-м его приняли в кандидаты в члены ВКП(б).

После начала войны Рюмин вместо армии в июле 1941-го был направлен на учебу в Высшую школу НКВД. Уже в сентябре он окончил ускоренный курс и был направлен следователем в Особый отдел НКВД Архангельского ВО. Постепенно дорос до начальника следственного отделения отдела контрразведки того же округа. Рос и в званиях: от младшего лейтенанта госбезопасности (28.12.41) до майора (03.03.44). В 1943-м был принят в члены партии. Здесь, в контрразведке, Рюмин осваивал искусство фальсификации дел. В конце концов его, на свою беду, заметил главный армейский контрразведчик Абакумов, весьма нуждавшийся в профессиональных выбивателях показаний. Ведь не все же самому избивать подследственных. Надо и смену растить.

В 1945-м Рюмин стал старшим следователем СМЕРШ уже непосредственно под крылом у Абакумова. После того как Абакумова назначили министром госбезопасности, не был забыт и Рюмин. С мая 1946-го он занял должность заместителя начальника 2-го отделения 6-го (следственного) отдела 3-го главного управления МГБ. В 1948-м Рюмин участвовал в затеянном Абакумовым по приказу Сталина следствии по делу «Маршал» — по подготовке материалов для ареста Георгия Жукова. Он вел дело арестованного Героя Советского Союза майора П.Е. Брайко, избивая, принудил его подписать показания в отношении «одного из Маршалов Советского Союза». Также, добиваясь показаний на Жукова и Серова, прижег язык папиросой арестованному бывшему кладовщику Берлинского оперсектора НКВД А.В. Кузнецову.

В общем, «работал с огоньком», старался. 19 марта 1948-го ему присвоили звание подполковника. Улучшились и жилищные условия. Причем вполне традиционным для того времени образом. Примерно в 1949-м Рюмин перебрался в более просторную квартиру № 4 в доме № 4 по Старопименовскому переулку, которую раньше занимал отправленный на понижение в Крым замначальника следчасти Родос.

В сентябре 1949-го Рюмина перевели на должность старшего следователя в следственную часть МГБ, и он принял участие в допросах арестованных по «Ленинградскому делу». Избивал арестованного Соловьева (бывшего председателя Ленгорисполкома, а к моменту ареста секретаря Крымского обкома). В своих оправдательных заявлениях в Военную коллегию в 1954-м Рюмин прямо указал, что, как и в ряде других случаев, команду «побить Соловьева» дал сам Сталин, следивший за ходом следствия.

Вместе с тем Рюмин оставался в должности старшего следователя. Его карьера, несмотря на все старания, как-то буксовала. А в мае 1951-го дала сбой. Как показал на следствии Рюмин: «Управление кадров МГБ СССР заинтересовалось неправильными сведениями, которые я давал о своих родственниках. От меня потребовали объяснений — почему я скрываю известные мне о них компрометирующие данные». Оказалось, Рюмин скрыл истинное имущественное положение отца (а он был весьма зажиточным), кроме того, отец жены Рюмина служил в армии Колчака. Ну и, наконец, Рюмин потерял в автобусе следственное дело. Помимо этого, ему объявили партийный выговор за то, что не зафиксировал показания арестованного врача, профессора Я.Г. Этингера, умершего под следствием у Рюмина.

В общем, положение было почти безвыходное. Рюмин решил перейти в наступление и спасти себя. Подал заявление в ЦК ВКП(б) с обвинениями против министра Абакумова. На следствии он рассказал о мотивах этого поступка: «Обдумывая создавшееся положение, я пришел к выводу, что дело Этингера может послужить для меня удобным и убедительным поводом для того, чтобы, с одной стороны, выступить в роли разоблачителя Абакумова и уйти таким образом от ответственности за совершенные мной преступления, а с другой — застраховать себя на будущее от каких-либо более серьезных неприятностей, чем объявление мне выговора за то, что я не зафиксировал показаний Этингера о его преступных высказываниях и связях».

Ва-банк

Заявление Рюмина, датированное 2 июня 1951-го, совпало с желанием Сталина устроить серьезную кадровую чистку в МГБ. В заявлении Рюмина содержался ряд обвинений против Абакумова — он «погасил» очень «перспективное» дело арестованного Этингера, который мог дать показания о «врачах-вредителях», скрыл от ЦК важную информацию о недостатках в контрразведывательной работе в Германии на предприятиях «Висмута», где добывалась урановая руда и, наконец, грубо нарушал установленные решениями партии и правительства правила ведения следствия. В заявлении Рюмин назвал Абакумова «опасным человеком» на важном государственном посту.

Политбюро 5 июля 1951-го, рассмотрев заявление Рюмина, создало комиссию для проверки изложенных в нем фактов. В ночь с 5 на 6 июля Сталиным в Кремле были приняты Рюмин и руководители МГБ: Абакумов и его первый заместитель Огольцов. Присутствовали Молотов, Булганин, Берия и Маленков. Сталин точно продумал сценарий встречи. Сначала в присутствии членов Политбюро в кабинет ровно в час ночи был приглашен Абакумов, и лишь после того, как Сталин имел возможность выяснить у него все интересующие вопросы, в 1.40 в кабинет вызвали Рюмина. Все было обставлено как очная ставка разоблачителя с разоблачаемым. Огольцова же пригласили лишь за пять минут до конца аудиенции. Вероятно, для того чтобы объявить, что на него возлагается временное исполнение обязанностей министра госбезопасности.

7 июля Абакумов написал объяснительную записку по выдвинутым против него обвинениям. В записке рассказывалось об обстоятельствах дела Этингера: в ноябре 1950 года Абакумов направил Сталину в Сочи записку с просьбой дать санкцию на арест Этингера; Поскребышев переадресовал Абакумова к Булганину, который и дал санкцию. Этингер был арестован 18 ноября 1950-го и, по уверениям Абакумова, никаких существенных показаний не давал, у него были частые сердечные приступы и, в конце концов, в результате допросов, проводимых Рюминым, он умер. Все обвинения Рюмина в связи с делом Этингера Абакумов отметал, заверяя Сталина в своей личной преданности. Тем не менее 12 июля 1951 года Абакумов был арестован и доставлен в «особую тюрьму». Следствие по его делу было поручено вести Прокуратуре СССР.

Днем раньше, 11 июля, Политбюро приняло специальное решение «О неблагополучном положении в МГБ», в котором в адрес Абакумова добавились новые обвинения: «обман партии» и затягивание следственных дел. Текст постановления «закрытым письмом» был разослан для ознакомления руководителям партийных органов и органов МГБ. Следом за Абакумовым 13 июля была арестована верхушка следственной части МГБ — начальник А.Г. Леонов и его заместители М.Т. Лихачев и Л.Л. Шварцман.

Рюмин торжествовал. Его назначили временно исполняющим обязанности начальника следственной части МГБ, и через несколько месяцев, 4 октября 1951-го, ему присвоили звание полковника. Останавливаться на достигнутом он не стал и в начале октября 1951-го направил Сталину новое разоблачительное письмо, став инициатором очередной волны арестов в аппарате МГБ.

В середине октября 1951-го министр госбезопасности Игнатьев отправился на юг для встречи со Сталиным. Здесь Сталин подробно расспрашивал Игнатьева о работе МГБ и, в частности, о том, хорошо ли работают Е.П. Питовранов, Ф.Г. Шубняков и другие высокопоставленные чекисты. Игнатьев ответил, что в настоящий момент «чекисты работают лучше», а те, о ком Сталин спрашивает, — «честные люди». Выслушав его, Сталин заявил: «Слепой вы человек, ничего не видите, что вокруг вас делается» — и дал Игнатьеву прочитать письмо Рюмина с обвинениями против Питовранова и других. И тут же, по ходу дела, Сталин дал указание «убрать всех евреев» из МГБ. Игнатьев, недоумевая, спросил: куда? И вождь изрек: «Я не говорю, чтоб вы их выгоняли на улицу. Посадите и пусть сидят», добавив фразу, которой суждено стать крылатой: «У чекиста есть только два пути — на выдвижение или в тюрьму».

На этой же встрече Сталин в категоричной форме потребовал назначить Рюмина не только начальником следственной части, но и заместителем министра госбезопасности. Игнатьев пробовал возражать, сославшись на то, что начальником следственной части МГБ уже утвержден решением Политбюро А.Н. Кидин (работавший первым секретарем Владимирского обкома). Сталин отреагировал довольно резко, заявив: «Я такого не знаю». Конечно, он прекрасно знал всех первых секретарей обкомов, но, получив письмо от Рюмина с новыми разоблачениями, раздумал назначать Кидина и твердо решил двигать Рюмина. Решение Сталина о начальнике следственной части было неукоснительно выполнено. Постановлением Совета Министров СССР № 4010-1837сс от 19 октября 1951-го Рюмин был утвержден заместителем министра госбезопасности, членом Коллегии МГБ и начальником следственной части МГБ.

До июня 1951-го Сталин о Рюмине понятия не имел. Нет, конечно, он читал направляемые ему из МГБ протоколы допросов важнейших арестованных, мог видеть подпись Рюмина под отдельными из них. Но кто он такой, этот следователь, чем особенным знаменит? Так… один из многих. Теперь звезда Рюмина сияла в полном блеске. В период с июля 1951-го по ноябрь 1952-го он пять раз был принят Сталиным в кремлевском кабинете. Непосредственно из уст «кремлевского горца» получал указания, как вести дела, кого и с какой интенсивностью допрашивать, кого круглосуточно держать в наручниках, кого бить и пытать. А ведь были еще и многочисленные телефонные указания Сталина.

В этой головокружительной карьере Рюмина прежде всего угадывается типичная для Сталина вера в «маленького человека», способного разоблачить «вражеские махинации» зарвавшихся чинуш из околокремлевского слоя управленцев, гасящих народную инициативу. Главное — поддержать такого маленького разоблачителя сверху, протянуть ему руку помощи непосредственно из Кремля. И вместе с ним пытать, громить, сокрушать вчерашние авторитеты.

Последний парад

Несмотря на постоянное давление Сталина, Игнатьев и Рюмин не могли добиться желаемого результата. Как показал Рюмин: «К сентябрю 1952 г., несмотря на фальсификацию следствия и другие ухищрения, стало очевидным, что дело сотрудников проваливается, так как ни от кого из арестованных, кроме Шварцмана, не удалось получить нужных нам показаний о корнях вредительства, о которых говорилось в их «показаниях». Тогда я и Игнатьев пошли на крайнее средство и добились разрешения на применение к арестованным мер физического воздействия. 4 ноября я вместе с помощником начальника следчасти Гришаевым выехал в Лефортовскую тюрьму и приказал избить резиновыми палками и плетками группу арестованных чекистов, однако и эти меры не дали никаких результатов».

Точно так же было форсировано следствие по «Делу врачей». В ночь с 12 на 13 ноября 1952-го Рюмин особо свирепствовал. Он лично принял участие в избиении профессора В.Х. Василенко.

Рюмин усердствовал, но было поздно. Сталин внезапно разочаровался в нем. Милость диктатора быстро сменилась гневом. Решением Сталина 13 ноября 1952-го Рюмин был снят с должности заместителя министра госбезопасности и начальника следственной части МГБ за то, что «не добрался до корней дела» и «не способен выполнить» указания правительства по расследованию дел Абакумова — Шварцмана и «врачей», которые «все еще остаются нераскрытыми до конца».

И хоть Рюмин впал в немилость, наказывать его Сталин не собирался. Через месяц, 13 декабря 1952-го, секретариат ЦК КПСС рассматривал вопрос о назначении Рюмина заведующим Новосибирским областным финотделом, но решение не принял. До января 1953-го Рюмин получал зарплату в МГБ, пока 2 февраля его не приняли на должность старшего контролера Министерства госконтроля. Здесь он и трудился вплоть до ареста. Его былая служба была отмечена лишь орденом Отечественной войны 2-й степени (31.07.44), орденом Красной Звезды (13.09.45) и медалями.

Расплата

Незадолго до смерти Сталина над Рюминым стали сгущаться тучи. В феврале 1953-го некая гражданка П. пришла на прием к первому заместителю министра госбезопасности Гоглидзе с жалобой на «недостойное поведение Рюмина». История, с ней приключившаяся, вполне типична. В октябре 1951-го был арестован муж, и через месяц она, добившись аудиенции Рюмина, просила за него. Рюмин обещал разобраться, но одновременно стал настойчиво набиваться к ней в гости. Дальше случилось то, что теперь принято называть сексуальными домогательствами. Гоглидзе обещал дать делу ход, и все это было оформлено официальным заявлением П. от 24 февраля 1953-го.

Став после смерти Сталина во главе МВД, Берия тут же заинтересовался этой историей. Еще бы! Такой замечательный материал против сталинского фаворита, ответственного за «Мингрельское» и другие дела, в ходе которых шли гонения против людей Берии.

17 марта 1953-го Рюмин был арестован, а в МВД под руководством Берии готовилась реабилитация арестованных врачей. Она была подана со всесоюзным размахом. В апреле 1953-го в передовице газеты «Правда», посвященной этому событию, конечно, не назывался главный организатор дела — Сталин, но вот ответственный за фабрикацию дела Рюмин был назван «презренным авантюристом», а Игнатьев — проявившим «политическую слепоту ротозеем». Рюмина активно допрашивали в МВД и особенно пристрастно — о бывшем министре Игнатьеве. Берию не устраивало, что его лишь исключили из ЦК КПСС. Он очень хотел видеть Игнатьева в тюрьме.

Арест Берии, еще вчера могущественного руководителя, вызвал смятение в умах. Хотя дело Берии на время отодвинуло Рюмина в тень, следствие шло. 12 сентября 1953-го МВД направило Маленкову и Хрущеву докладную записку о завершении расследования дела Рюмина с предложением приговорить его к 25 годам тюремного заключения. Почему-то Кремль решил помедлить, а к весне 1954-го пришла пора передавать дело в суд, и было решено Рюмина расстрелять.

Никита Петров «Мемориал»

References

[[Category:Socialism