Фашистский меч ковался в СССР

Фашистский меч ковался в СССР есть текст по истории СССР.

Текст который доступен в интернете в смеси с картинками, не имеющими отношения к истории СССР и анализу фашизма. Просмотр текста с такими картинками сопровождается подвисанием компьютера с диагностикой "irresponsible script". С целью облегчения поиска цитат и ссылок, текст заливается в ТОРИ. по публикации

Фашистский меч ковался в СССР

«Не забывайте, что нас разделяет наша политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной Армии к рейхсверу. И всегда думайте вот о чем: вы и мы, Германия и СССР, можем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе» Тухачєвський

«…не тільки безглуздо, а й злочинно вести таку війну, як війна за знищення гітлеризму, котра прикривається фальшивим прапором боротьби за "демократію.» Молотов

«Я знаю, как немецкий народ любит своего фюрера. Я хотел бы поэтому выпить за его здоровье» Сталін

Разоблачая фашистов, мы обязаны разоблачать и советских коммунистов, которые поощряли нацистов на совершение преступлений и намеревались результатами их преступлений воспользоваться.

Мало кто знает о том, что германский вермахт (рейхсвер) в обход версальских запретов набирал силу в СССР. В СССР в глубокой тайне строились и действовали совместные заводы, аэродромы, танковые и авиационные школы. Здесь обучался цвет фашистского вермахта. Основы советско-германского военного сотрудничества закладывали Ленин, Троцкий, Сталин".

Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. Неизвестные документы. – М. Сов. Россия, 1992. - C.4.

"Чималу роль у перегляді й зриві обмежувальних параграфів Версальського договору відіграло економічне, технологічне й військове співробітництво між СРСР та Веймарською республікою, що розгорнулося після підписання між СРCР та Німеччиною (1922 р.) Рапалльського договору. В ході цього співробітництва рейхсвер одержав можливість налагодити на території СРСР підготовку офіцерів хімічних військ, танкістів, льотчиків, а також приступити до проектування та виготовлення наступальних видів зброї (танків, літаків, отруйних речовин тощо), чого він не мав права робити на території Німеччини. У свою чергу вищі офіцери Червоної армії проходили стажування у штабах рейхсверу.". Трубайчук А.Ф. Друга світова війна. – К.: Наукова думка, 1995. - C.10

М. Бухарін у доповіді Комінтерна на XII з'їзді РКП(б) відзначав: " Характерным для методов фашистской борьбы является то, что они больше, чем какая бы то ни была партия, усвоили себе и применяют на практике опыт русской революции. Если их рассматривать с формальной точки зрения, т.е. с точки зрения техники их политических приемов, то это полное применение большевистской тактики и СПЕЦИАЛЬНОГО РУССКОГО большевизма: в смысле быстрого собирания сил, энергичного действия очень крепко сколоченной военной организации, в смысле определенной системы бросания своих сил, «учраспредов», мобилизаций и т.п. и беспощадного уничтожения противника, когда это нужно и когда это вызывается обстоятельством". Бухарин Н. Доклад Коминтерна // Двенадцатый съезд РКП(б): Стенографический отчет. - М., 1923. -С.249.

"... в конце 20-х и в начале 30-х годов, когда Гитлер уверенно шел к власти, советско- германские отношения переживали как бы медовый месяц. Известно, что до первой мировой войны связи между Россией и Германией были весьма тесными, что, кстати, ярко отразилось на русской литературе XIX века. Наука, культура, экономика - все входило в круг общих интересов обеих стран. Противостояние в первой мировой войне и революция в России ослабили эту традицию, но уже в 20-е годы связи между странами стали оживляться. В русле нашей темы стоит вспомнить хотя бы о том, насколько оживились контакты Германии и России в такой специфической области, как военная. [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.44]

До сих пор у нас мало кто знает, что 20 тысяч немецких офицеров прошли боевую подготовку на авиабазах и танкодромах Советского Союза. Эти офицеры, составившие в скором будущем костяк гитлеровской армии, по праву считали своими альма-матер Липецк и Казань. Именно в этих городах закладывалась основа мощных гитлеровских воздушных и танковых армий. Представители командующего состава Красной Армии тоже наезжали в Германию, но далеко не в таком количестве и, конечно же, не с такой пользой для себя, как это получилось у немцев, которые вскоре вернулись к нам уже в качестве завоевателей. Сталин рассчитывал, что обученные у нас немецкие офицеры пойдут потом походом на Западную Европу, главным образом на ненавистную ему Англию, которую, кстати, так же люто ненавидел и фюрер. Но, увы, в результате вышло, что Сталин помог Гитлеру подготовить первоклассную армию на свою голову. Легко представить гнев Сталина, когда стало ясно, что обучение немцев в Липецке и Казани может выйти стране боком. Сталин, как мог, попытался себя утешить: расстрелял всех, кто имел отношение к этой акции, от маршала Тухачевского, дипломата Крестинского и публициста Радека до комендантов аэродрома в Липецке и танкодрома в Казани. Типичное сталинское решение. Он всегда с особым усердием уничтожал людей за свои собственные ошибки, чтобы некому было потом о них вспомнить.

Но не только военное сотрудничество отличало тогда советско-германские отношения. К началу 30-х годов Германия далеко обошла все другие страны Запада по объему торговли с СССР. Можно вспомнить и о таком событии, как заключение в 1933 году Договора о дружбе, ненападении и нейтралитете между нашей страной и Италией, возглавлявшейся тогда Муссолини. Договор коммунистов о дружбе с фашистами! ... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... - C.45]

... Гитлер не раз заявлял, что национал-социализм есть то, чем мог бы стать марксизм с небольшими поправками. Фюрер признавался, что многому научился у Ленина и Троцкого, в том числе тому, как обманывать и вести за собой массы. «Я многому научился у марксистов, - говорил Гитлер, - и я признаю это без колебаний. Я учился их методам».

Как известно, главным идеологом фюрера был Геббельс. Коллега Геббельса по 30-м годам Г. Раушнинг вспоминает: «Геббельс, и не только он один, в годы борьбы почти торжественно заявлял о глубоком родстве национал-социализма и большевизма; подобное же мнение о большевиках развивалось и после прихода нацистов к власти, хотя об этом уже не говорили в открытую». Но и этого мало! В своем дневнике Геббельс писал: «Штеннес говорит, что я - Сталин нашего движения, который оберегает чистоту идеи. Я не Сталин, я им стану». В том же дневнике Геббельс с гордостью заявляет: «Я - национал-большевик!» И еще одно любопытное признание Геббельса из его дневника от 1940 года: «Теперь мы связаны с Россией союзом. До сих пор это было нам выгодно. Фюрер увидел Сталина в фильме, и он тотчас показался ему симпатичным. С этого, собственно, началась германо-русская коалиция»... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.40]

Согласно теме нашего разговора, мы ведем речь о немецких фашистах и наших коммунистах, но не только немецкие нацисты видели в Сталине родную душу... Вождь русских фашистов в Маньчжурии, К. Родзаевский, заявил: «Не сразу, постепенно, шаг за шагом, пришли мы к этому выводу. И решили: сталинизм и есть то самое, что мы ошибочно называли «российским фашизмом». Это наш российский фашизм, очищенный от крайностей, иллюзий и заблуждений»... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.41]

На тему кровной или, как теперь говорят, генетической связи между сталинизмом и фашизмом есть множество фактов и документов, но, пожалуй, одним из самых потрясающих является письмо великого русского ученого И.О. Павлова, которое он написал в Совет Народных Комиссаров в декабре 1934 года. Ему тогда было уже 85 лет, он был нобелевским лауреатом, известным во всем мире. Наверное, он просто не мог больше молчать, решил, что терять ему уже нечего, а того, что большевики погубили Россию, он, настоящий ее патриот, пережить не мог. В письме он заявил: «Вы напрасно верите в мировую революцию. Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм. До вашей революции фашизма не было. Ведь только политическим младенцам Временного правительства было мало даже двух ваших репетиций пред вашим октябрьским торжеством. Все остальные правительства вовсе не желают видеть у себя то, что было и есть у нас... Мне тяжело не от того, что мировой фашизм попридержит на известный срок темп естественного человеческого прогресса, а от того, что делается у нас и что, по моему мнению, грозит опасностью моей Родине»... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.42]

В свете всего сказанного выше не приходится удивляться тому, что именно Сталин помог Гитлеру прийти к власти. Дело было так. Еще в 1924 году Сталин обратил внимание на одно высказывание известного в то время советского публициста К. Радека. Сталин заявил: «Радек считает главным врагом Германии фашизм и полагает необходимой коалицию с социал-демократами. А наш вывод: нужен смертельный бой с социал- демократами». Сталин через Коминтерн объявил нашими главными врагами социал- демократов, назвав их «врагами пролетариата, более опасными, чем явные приверженцы грабительского капитализма». И в этом он тоже сошелся с Гитлером, который считал социал-демократов своими злейшими врагами, потому что именно они были главным препятствием на его пути к власти в Германии.

В 1932 году коммунистическая партия Германии набрала на выборах более пяти миллионов голосов. Если бы она выступила единым фронтом с немецкими социал- демократами, то Гитлер не смог бы победить на выборах. Но Сталин запретил немецким коммунистам блокироваться с социал-демократами. Ошибка Сталина? Нет, конечно! Просто фашизм был ему ближе по духу, чем социал-демократические идеи. Личный переводчик Сталина В. Бережков, которого мы выше уже цитировали, со знанием дела свидетельствует: «Сталину всегда импонировал нацистский вождь. Еще до его прихода к власти Сталин считал главной опасностью не национал-социалистов, а социал-демократов, которых он заклеймил кличкой «социал-предателей». Такое его отношение понятно: именно идеи социал-демократии угрожали подорвать созданную им в СССР диктатуру и поставить под сомнение его личную неограниченную власть, методы же нацистов были близки ему по духу»... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.43]

Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы. –М.: «Права человека», 2002. –С.44-45, 40- 43. " Возрождение германских вооруженных сил в Советской России остается одной из самых поразительных глав современной истории. Оно подготавливалось на протяжении одиннадцати лет (1922—1933 гг.) втайне от всего мира. Именно здесь, в России, были в значительной степени заложены основы будущих наступательных вооруженных сил Германии, ставших в 1939 году ужасом для Европы, а в 1941-м обрушившихся на СССР.

12 февраля 1919 года за участие в восстании «Спартака» (организация германских левых социал-демократов) в камеру тюрьмы для подследственных арестантов в берлинском районе Моабит был помещен Карл Радек [1- Радек К. Б.— левый коммунист, в 1919—1924 гг.— член ЦК РКП(б), член Исполнительного комитета Коммунистического Интернационала, сотрудник газет «Правда», «Известия».], «умнейшая и хитрейшая голова своего времени». Первые месяцы заключения были тяжелыми: строгая изоляция, допросы. Но уже летом, после Но уже летом, после подписания Версальского договора, условия его содержания под арестом внезапно улучшились. Он получил хорошую камеру, вскоре названную «политическим салоном Радека», и неограниченную возможность принимать посетителей.

Особенно им заинтересовался рейхсвер [2- Рейхсвер (нем. Reichswehr, от Reich — государство, империя и Wehr — оборона) — вооруженные силы Германии в 1919—1935 гг., ограниченные Версальским мирным договором 1919 г. до 100 тыс. человек. Вербовались по найму Руководство рейхсвера вело скрытую подготовку к развертыванию массовых вооруженных сил. В марте 1935 г Германия аннулировала военные статьи Версаля и ввела всеобщую воинскую повинность. На базе рейхсвера был сформирован вермахт.]. Сюда, в тюрьму Моабит, и протянулись нити тайного сотрудничества между Красной Армией и рейхсвером. В декабре 1919 года Радек возвратился в Москву, привезя в качестве невидимого багажа мысли о союзе России и Германии, нацеленном против Запада и Версаля. По Версальскому договору Германия потеряла 67,3 тысячи квадратных километров территорий в Европе и все колонии. Ей было запрещено иметь авиацию, подводный флот и крупные бронированные корабли, производить самолеты и дирижабли, броневики и танки, химическое оружие. Требовалось выплатить Антанте многомиллионные репарации. По мнению В. И. Ленина, условия Версаля были продиктованы «беззащитной» Германии «разбойниками с ножом в руках» [1- Ленин В. И. Полн. собр. соч.—Т. 41—С. 353.].

Россия после гражданской войны, интервенции Антанты и неудачной «польской кампании», выявившей неподготовленность Красной Армии к ведению боевых операций на чужой территории, также оказалась в международной изоляции и искала выхода из трудного положения в союзе с Германией. Таким образом, обе стороны готовы были начать сотрудничество на основе равноправия, взаимных интересов, с учетом общих врагов и при обоюдном уважении.

Использование разногласий в капиталистическом мире для развития отношений с Германией полностью соответствовало внешнеполитической линии, разработанной ЦК партии большевиков во главе с Лениным. Следует, однако, отметить, что процесс активного взаимодействия с рейхсвером разворачивался уже после отхода Ленина от полноценной политической деятельности в связи с болезнью (1922 г.).

У истоков союза с рейхсвером с советской стороны стояли высшие партийные и государственные деятели, известные военачальники, сотрудники ВЧК (ГПУ) и различных наркоматов: В. И. Ленин [2- Более подробные сведения о действующих лицах происходящих событий даются, как правило, при первом их упоминании в документах.], Л. Д. Троцкий, М. В. Фрунзе, Ф. Э. Дзержинский, И. В. Сталин, К. Б. Радек, Г. В. Чичерин, Л. Б. Красин, H. H. Крестинский, В. В. Куйбышев, Э. М. Склянский, К. Е. Ворошилов, M. H. Тухачевский, А. И. Егоров, И. П. Уборевич, А. И. Корк, И. С. Уншлихт, И. Э. Якир, Я. К. Берзин, Я. М. Фишман и другие.

С немецкой стороны — представители руководства страны и рейхсвера: Г. фон Сект, И. Вирт, У. Врокдорф-Ранцау, В. Ратенау, П. фон Хассе, К. фон Гаммерштейн- Экворд, В. Тренер, В. фон Бломберг и другие.

Именно эти фамилии наиболее часто фигурируют в ходе переговоров, в разного рода соглашениях, документах о связях РККА и рейхсвера. Поначалу встречи военных и политических руководителей двух государств предусматривали возможность установления контактов в случае конфликта одной из стран с Польшей, которая служила опорой Версальской системы на востоке Европы. Далее сотрудничество России и Германии обрастало новыми идеями: Россия, получая иностранный капитал и техническую помощь, могла повышать свою обороноспособность, а Германия взамен — располагать совершенно секретной базой для нелегального производства оружия, прежде всего танков и самолетов. Одним из наиболее активных сторонников дружественных отношений с Красной Армией был генерал фон Сект. Он-то и начал практическую реализацию программы сближения с РККА. Фон Сект, в целом не желая усиления военного потенциала Советской России, тем не менее был за содействие развитию ее промышленности. Русские, по мнению фон Секта, могли бы при необходимости обеспечивать поставки боеприпасов для рейхсвера и в то же время сохранять нейтралитет, если возникнут международные осложнения. Он видел в этом союзе возможность обойти наложенные Версальским договором военно-технические ограничения. К тому же Россия, по меньшей мере теоретически, была в состоянии в случае войны на Западном фронте поставлять Германии нужные объемы марганца, молибдена, никеля, хрома, вольфрама и другого сырья. Особое значение имел доступ к марганцевым рудам, без которых производство немецкой стали могло быть быстро парализовано.

Для взаимодействия с РККА в министерстве рейхсвера к началу 1921 года была создана специальная группа во главе с майором Фишером. (В конце 1923— начале 1924 года в Москве появилось представительство этой группы, именовавшееся «Московский центр». Возглавил его полковник О. фон Нидермайер.) В марте того же года начался обмен мнениями, может ли и при каких условиях запрещенная Версалем немецкая военная промышленность перебазироваться в Россию. И, как следует из доклада представителя РСФСР в Берлине В. Л. Коппа — Троцкому, одновременно уже шли секретные переговоры: о строительстве самолетов — непосредственно с заводами «Альбатрос», подводных лодок — с промышленниками Бломом и Фоссом, заводов боеприпасов — с Круппом.

Советско-германское сотрудничество постепенно набирало силу. Летом 1921 года фон Нидермайер вместе с военной миссией Германии прибыл в Москву как бы на «рекогносцировку», в том же году в России побывал и начальник управления Генерального штаба рейхсвера генерал-майор фон Хассе, которого принял начальник штаба РККА П. П. Лебедев.

Ответная встреча состоялась в Берлине в сентябре 1921 года. В переговорах участвовал Радск и руководитель Наркомвнешторга Красин, а с немецкой стороны — фон Хассе и майор Курт фон Шлейхер. Результатом переговоров стало создание организации под названием ГЕФУ («Гезельшафт цур Фердерунг геверблихер Унтер немунген»)— «Общество по развитию промышленных предприятий» — с конторами в Москве и Берлине. Оно занималось вопросами технического и экономического содействия военно-промышленным объектам на территории Советской России и просуществовало до 26 февраля 1927 года. После его ликвидации, причинами которой было неудовлетворительное ведение хозяйства и взяточничество персонала, функции ГЕФУ перешли к так называемой ВИКО («Виртшафтсконтор»)—«Экономической конторе», представителями которой в СССР являлись полковник авиации фон дер Лит-Томсен и доктор Цур-Лойс. Так осуществлялось осторожное, несколько половинчатое сближение между Москвой и Берлином: торговые переговоры, наметки военного сотрудничества, неофициальные миссии туда и обратно...

Пасхальным воскресеньем 1922 года, как удар грома, потрясло Европу слово «Рапалло». Во всей дипломатической истории, пожалуй, не было такого важного межгосударственного договора, осуществленного столь молниеносно. Вот что вспоминали об этом событии члены немецкой делегации в Рапалло: «Вдруг тихонько постучали в дверь господину фон Мальтцану: с Вами хочет говорить по телефону господин со смешной фамилией. Мальтцан в ночной рубашке, в шлепанцах спустился по тихой ночной лестничной клетке к телефонной будке в фойе у отеля. У телефона был Чичерин — русский министр иностранных дел. «Мы должны завтра немедленно собраться,— сказал он.— Это чрезвычайно важно...» И тут последовала знаменитая «конференция в пижамах» в комнате Ратенау. Вся германская делегация: рейхсканцлер, министр иностранных дел, чиновники и дипломаты — все собрались в своих пижамах и ночных рубашках и обсуждали всю ночь, сидя на кроватях и подушках, новую ситуацию. Нужно ли договариваться с Россией?» После обеда того же дня подписи русского и германского министров иностранных дел стояли уже под готовым договором. Хотя он и не имел секретных военных статей, тем не менее его важнейшим результатом стало советско- германское военное сотрудничество, начало которому было положено еще до Рапалло. «Величайшая опасность в данный момент,— писал премьер-министр Великобритании Д.. Ллойд Джордж,— заключается, по моему мнению, в том, что Германия может связать свою судьбу с большевиками и поставить все свои материальные и интеллектуальные ресурсы, весь свой огромный организаторский талант на службу революционным фанатикам, чьей мечтой является завоевание мира для большевизма силой оружия. Такая опасность — не химера» [2- Джордж Ллойд Д. Правда о мирных договорах.— Т. 1.— М., 1957.— С. 350.]

Был ли другой выбор в Рапалло? Документы свидетельствуют: немцы подписали договор потому, что другого выбора у них не было. У Советской России выбор был: она могла бы заключить договор с Западом. Однако предпочтение было отдано пакту с немцами.

11 августа 1922 года было заключено временное соглашение о сотрудничестве рейхсвера и Красной Армии. Рейхсвер получил право создать на советской территории военные объекты для проведения испытаний техники, накопления тактического опыта и обучения личного состава тех родов войск, которые Германии запретил Версаль. Советская сторона получала ежегодное материальное «вознаграждение» за использование этих объектов немцами и право участия в военно-промышленных испытаниях и разработках.

Летом 1923 года участники совещания в Берлине — министр иностранных дел барон фон Розенберг, министр финансов А. Гермес, советник металлургической фирмы «Гутехофф — нунгсхютте» П. Ройш, начальник отдела вооружений штаба сухопутных сил подполковник В. Менцель и другие — согласовали сумму для финансирования военных расходов в России в размере 75 миллионов марок. Однако на неофициальной встрече канцлера В. Куно и посла Брокдорф-Ранцау с наркомом финансов СССР А. Розенгольцем и заместителем наркома иностранных дел Н. Крестинским, которая проходила на частной квартире в Берлине 30 июля 1923 года, канцлер подтвердил выделение лишь 35 миллионов марок, оставляя, таким образом, резерв в 40 миллионов для дальнейших переговоров. Здесь же Розенгольц предложил германской стороне немедленно наладить сотрудничество в самолетостроении.

Западногерманский историк, знаток военных контактов РККА и рейхсвера Рольф Дитер Мюллер придерживается той точки зрения, что «германо-русские военные отношения, интенсивно развивавшиеся с весны 1922 года, вступили уже в 1923 году в фазу испытания. Ни Москва, ни Берлин, правда, не решались сделать шаг к заключению формального военного союза. Перед лицом сложившегося соотношения сил ни Ленин, ни Троцкий, ни фон Сект, ни Куно не были склонны к военным решениям. Стороны заняли позиции выжидания и пытались побудить друг друга к выполнению предварительных условий, не желая, однако, связывать себя. Полем для тактических маневров стало производство вооружений, в котором были заинтересованы в равной мере обе стороны» [1-Muller R. D. Das For zur Weitmacht. Boppard am Rhein, 1984 S. 130—131.]

Осенью 1923 года двусторонние переговоры приняли конкретную форму договоров, в частности, с фирмой «Юнкер c » — о поставке самолетов и постройке на территории СССР авиазавода. В письме доверенного лица германского военного министерства Ваурика Россия прямо называлась «опорным пунктом германской авиапромышленности».

С командованием рейхсвера было также достигнуто соглашение о совместной постройке завода по производству иприта. А в 1924 году через фирму «Метахим» советской промышленностью был принят от рейхсвера заказ на 400 000 снарядов для полевых трехдюймовых орудий. В 1926 году снаряды передали немцам. Однако эта акция нанесла советской стороне политический ущерб, так как данный факт стал известен немецким социал-демократам, предавшим его общественной огласке.

Далее события развивались следующим образом. В письме Крестинского Сталину от 1 февраля 1926 года проводилась мысль о том, что трехлетний период сотрудничества с рейхсвером в силу различных причин мало что дал. Учитывая это, для решения возникших проблем Крестинский, с ведома высшего советского политического и военного руководства, предложил немецкой стороне организовать встречу. Фон Сект согласился на ее проведение в Берлине. В итоге переговоров 25—30 марта 1926 года советские и германские представители пришли к выводу, что военные ведомства двух стран должны действовать непосредственно. Причем все вопросы будут решаться в Берлине через фон Секта, а в Москве — через заместителя председателя ВЧК (ГПУ) Уншлихта. Связь будет поддерживаться в Берлине военным атташе П. Н. Луневым, а в Москве — уполномоченным рейхсвера Лит-Томсеном.

Сотрудничество обеих сторон принимает разнообразные формы: взаимное ознакомление с состоянием и методами подготовки обеих армий путем направления командного состава на маневры, полевые учения, академические курсы; совместные химические опыты; организация танковой и авиационной школ; командирование в Германию представителей советских управлений (УВВС, НТК [1-УВВС — Управление Военно-Воздушных Сил; НТК — Научно-технический комитет], Артуправление, Главсанупр и др.) для изучения отдельных вопросов и ознакомления с организацией ряда секретных работ.

Особо следует сказать о взаимодействии РККА и рейхсвера в трех центрах с кодовыми названиями «Липецк», «Кама» и «Томка» (или «Томко»). Здесь прошли обучение многие военнослужащие рейхсвера.

А предыстория возникновения этих центров такова. В 1924 году руководство РККА неожиданно закрыло только что организованную Высшую школу летчиков в Липецке. На ее базе началось создание авиационной школы рейхсвера, просуществовавшей почти десять лет и замаскированной под 4-ю эскадрилью авиационной части Красного Воздушного Флота (иногда в документах —«4-й авиаотряд тов. Томсона [2- Имеется в виду Лит-Томсен.]»). Руководила авиацентром «Инспекция № 1» германского оборонного управления «Верамта» Лит-Томсену было поручено следить за выполнением соглашения о школе.

Поначалу в школе имелось 58 самолетов (главным образом «Фоккер Д-13»), привезенных немцами. Однако советская сторона постоянно настаивала на поставке более совершенных, первоклассных машин. Поэтому к 1931 году в распоряжение школы поступили 4 НД-17 и 2 «Фоккер Д-7». В 1927—1928 годах здесь было обучено 20 летчиков и 24 летчика-наблюдателя. В 1931 году подготовка летчиков- истребителей осуществлялась в два курса. Занятия шли с 17 апреля по 5 октября. Срок учебы представлялся вполне достаточным для достижения поставленных целей. Всего в этом году обучался 21 человек.

Обучение обоих курсов проводилось на основе опыта, накопленного за предыдущие годы. Если подготовка летчиков курса 1929 года оценивалась как «хорошо», 1930-го — как «в целом удовлетворительно», то выпуск 1931 года уже получил оценку «очень хорошо».

В 1931 году были запланированы полеты на большой высоте, но проводиться в полном объеме они не могли из-за потери времени на другие упражнения, нехватки машин и ограниченного количества кислорода, выдаваемого на полет. Выход нашли в проведении большего числа упражнений на высотах, позволяющих дышать обычным воздухом (5—6 тысяч метров). Эта мера оказалась оправданной.

Были в учебном плане и нововведения. К примеру, в него ввели следующие занятия: бомбометание с истребителя, показавшее, что оно по количеству фактических попаданий превосходит обстрел из пулеметов; стрельба из пулемета по буксируемым мишеням. Летом 1931 года впервые осуществлялось взаимодействие с «русской» эскадрильей, в ходе которого был отработан способ атаки дневных бомбардировщиков.

Гробы с телами упаковывали в ящики и заносили в декларации при возвращении в Германию как детали самолетов; их отправляли на родину морским путем из Ленинграда в Штеттин (нынешний Щецин — морской порт в Польше). Можно предположить, что многие, если не большинство немецких летчиков (Блюмензаат, Гейнц, Макрацки, Фосс, Теецманн, Блюме, Рессинг и др.), ставших позднее известными, учились именно в Липецке. К 1933 году боевую подготовку в школе прошли 120—130 пилотов…

По Версальскому договору Германии запрещалось иметь танки, и рейхсвер должен был обходиться без них. Но дальновидный начальник управления сухопутных сил фон Сект неоднократно проводил мысль о том, что танки вырастут в особый род войск наряду с пехотой, кавалерией и артиллерией. Поэтому, следуя этому тезису, немцы с 1926 года приступили к организации танковой школы «Кама» в Казани.

Они отстроили здесь бывшие школьные помещения, мастерскую и учебное поле, израсходовав на это около 2 миллионов марок. В распоряжении немцев был полигон. Учебные танки доставлялись из Германии, первая партия — в марте 1929 года.

Школа располагала шестью 23-тонными танками с моторами БМВ, вооруженными 75-мм пушками, а также тремя 12-тонными танками с 37-мм пушками. Кроме того, для танковой школы при посредстве РККА были получены легкие танки «Карстен-Ллойд» британского производства. Они были переданы рейхсверу в обмен на предоставленное Красной Армии вспомогательное оборудование для военного производства.

Начальником школы был генерал Лютц, в 1933 году занимавший пост начальника мотомехвойск рейхсвера. Курировала ее через упомянутый уже «Московский центр» «Инспекция № 6» (автомобильная) управления германского военного министерства.

В танковой школе обучались одновременно не более 12 человек. Немецкие офицеры временно увольнялись из рейхсвера. Они добирались в СССР через Польшу, имея паспорта с указанием вымышленной профессии. Как считают немецкие историки, подготовленная в «Каме» плеяда танкистов, среди которых было 30 офицеров, облегчила позднее быстрое создание германских танковых войск. Эти специалисты были полностью подготовлены как в теоретическом, так и в техническом отношении. В школе учился будущий генерал-полковник вермахта, будущий командующий танковой армией в 1941 году на советско-германском фронте, будущий автор трудов о применении танковых войск Г. Гудериан…

Наиболее засекреченным объектом рейхсвера в СССР являлась «Томка». Это была так называемая школа химической войны. Руководил ею Людвиг фон Зихерер. С 1926 года химические опыты начались в районе местечка Подосинки, а затем в «Томке». Предприятие располагалось в Самарской области, на Волге, недалеко от г Вольска. Если посмотреть на карту тех лет, то этот объект находился в непосредственной близости от территории автономной республики немцев Поволжья. Можно предположить, что это не было случайным совпадением. Школе требовался персонал со знанием немецкого языка, и, видимо, такие кадры черпались из немецкой республики. Этим же, наверное, объяснялось и расположение танковой школы «Кама».

В «Томку» немцы вложили около 1 миллиона марок. Все это осуществлялось вопреки Версальскому договору, по которому местонахождение и создание подобных военных предприятий должно было быть согласовано и одобрено правительствами главных союзных и объединившихся держав. Однако германское командование, игнорируя «Версаль», пошло на развертывание в «Томке» научно-исследовательских работ на условиях, что советской стороне будут передаваться новые средства химической борьбы (отравляющие вещества (OB), приборы, маски). В «Томке» испытывались методы применения отравляющих веществ в артиллерии, авиации, а также средства и способы дегазации зараженной местности. Научно-исследовательский отдел при школе снабжался новейшими конструкциями танков для испытания OB, приборами, полученными из Германии, оборудовался мастерскими и лабораториями.

Советская сторона придавала большое значение промышленному производству отравляющих веществ. Начальник Военно-химического управления Я. Фишман в совершенно секретном докладе Ворошилову от 8 февраля 1927 года подчеркивал, что «задача создания химической обороны страны грандиозна». Он обращал внимание на необходимость «подойти вплотную и всерьез» к нуждам химобороны, настаивал на увеличении производства OB, противогазов, строительстве новых химических предприятий. Для этого наша сторона рассчитывала совместно с немцами построить и использовать производственные мощности будущего завода «Берсоль» (г. Иващенково). Предполагалось, что завод «Берсоль» мог бы давать около 6 тонн OB в день. «В заводе «Берсоль»,— отмечал Уншлихт,— мы получаем первую и пока единственную базу производства OB в крупном масштабе». Важным фактором сотрудничества РККА и рейхсвера стали поездки советского комсостава в Германию для совершенствования в военном искусстве. На началах взаимности допускалось и посещение немцами РККА.

Первая поездка советских командиров в Германию на маневры состоялась в 1925 году. По словам историка ФРГ С. Хаффнера, происходил «парадокс за парадоксом: русские пустили немцев в свою страну для того, чтобы те развивали свое оружие и учились овладевать им, затем с его помощью едва не овладели этой страной, а в той обстановке сами немцы оказались учителями своих будущих победителей» [1- Хаффнср С. Дьявольский пакт.— С. 69.]

В разные сроки в Германии побывали: Тухачевский, Уборевич, Якир, Триандафиллов, Егоров, Корк, Федько, Белов, Баранов, Дыбенко, Уншлихт, Урицкий, Меженинов, Катков, Зомберг, Даненберг, Степанов, Венцов, Калмыков, Дубовой, Примаков, Левандовский, Левичев, Лацис, Лонгва, Котов [2- Особо надо сказать о личности Котова (он же Лаврентьев, Наумов). Настоящая фамилия Эйтингон — сотрудник Разведывательного управления, генерал НКВД, организатор убийства Троцкого в 1940 г.], Германович и многие другие.

Уборевич, работавший тринадцать месяцев в Германии, писал: «Немцы являются для нас единственной пока отдушиной, через которую мы можем изучать достижения в военном деле за границей, притом у армии, в целом ряде вопросов имеющей весьма интересные достижения. Очень многому удалось поучиться и многое еще остается нам у себя доделать, чтобы перейти на более совершенные способы боевой подготовки. Сейчас центр тяжести нам необходимо перенести на использование технических достижений немцев, главным образом в том смысле, чтобы у себя научиться строить и применять новейшие средства борьбы: танки, улучшения в авиации, противотанковые мины, средства связи и т. д. ...Немецкие специалисты, в том числе и военного дела, стоят неизмеримо выше нас...» В докладе сотрудников Разведупра Германовича и Котова о больших маневрах германского рейхсвера в 1930 году [Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР... -C.21]

С 14 по 19 сентября в Тюрингии и Баварии подробно сообщалось об организации германских войск, высоко оценивалось их качество. Отмечалось, что в ходе поездки советские представители встречались с командующим рейхсвером генералом Хайе. Находясь в Германии, комсостав РККА работал в военных академиях, военных училищах, архивах, библиотеках; участвовал в маневрах, военных играх, полевых учениях (оперативно-тактических, авиационных, по службе снабжения тыла), занимался со специалистами по тактике. Офицеры РККА знакомились с легким пулеметом «Дрейзе» (кстати, они высоко оценивали немецкие станковые пулеметы, имевшие приспособление для перехода в 30 секунд к стрельбе против воздушных целей), немецкой полевой артиллерией, орудиями, гаубицами, действием противотанковых мин и т. д., изучали оперативные, тактические, организационно- технические взгляды немцев на современную армию, методику подготовки и постановки образования службы Генштаба,— иными словами, приобретали так называемую «военную культуру». Их очень интересовали и образцы новейшей техники. Вот лишь некоторые новинки, показанные немцами: зенитная пушка — калибр 75 мм, начальная скорость 88 м/с, потолок высоты обстрела 9,5 км, дальность 16 км, то есть пушка в 2 раза превосходила советские зенитные орудия; новейший оптический прибор для зенитной стрельбы профессора Пшора, изготовленный фирмами «Сименс» и «Цейс», предназначенный для зенитного огня по летящей эскадрилье противника и попадания с первого выстрела; малокалиберная пушка, использовавшаяся одновременно и против танков, и против авиации; зенитный пулемет, пробивающий броню более 20 миллиметров, то есть броню всех легких и средних танков, с потолком 4200 метров (у нашего станкового пулемета потолок 1 км). Уборевич и Триандафиллов, осматривая эти образцы, сделали вывод, что «наши пулеметы против танков совершенно не годятся». Помимо возможности совершенствоваться в военном искусстве в Германии, немецкая сторона, в частности многие фирмы, предоставляла РККА вооружение, боеприпасы, обмундирование, технологии различного военного производства. Так, в ходе переговоров с фирмой «Крупп» в апреле 1929 года было достигнуто согласие «в области специального военного производства». Фирма брала обязательства предоставить «в распоряжение русской стороны накопленный опыт в лабораториях и на полигонах, по внешней баллистике», «передать весь опыт, который имеется в области производства материала для военного снаряжения, метод его обработки и весь режим обращения с ним», а также имеющийся опыт в отношении взрывчатых веществ и порохов.

Генерал Кестринг летом 1931 года писал фон Секту, что последствия военной поддержки, оказываемой СССР Германией, видны во всей Красной Армии. «Наши взгляды и методы красной нитью проходят через все их военные положения». А в 1935 году Кестринг после блестяще прошедших советских маневров заметил: «Мы можем быть довольны этой похвалой. Все-таки эти командиры и начальники — наши ученики».

Маршал Тухачевский также был высокого мнения о боевых качествах РККА, но высказал его в несколько ином, идеологическом ключе: «Рабоче-Крестьянская Красная Армия — единственная в мире, сила и крепость которой в массах трудящихся. Мы более организованы, чем капиталисты. Мы сумеем тверже, смелее и вернее решить наши задачи. Порукой тому являются наше победоносное строительство социализма, организационное искусство нашей партии, ее великого вождя т. Сталина и верного соратника его т. Ворошилова».

Активно велось обучение и немецких офицеров в СССР. В 1931 году в Москве проходили дополнительную подготовку будущие военачальники периода второй мировой войны: Модель, Горн, Крузе, Файге, Браухич, Кейтель, Манштейн, Кречмер и другие.

Вполне резонно может возникнуть возражение, что-де шел двусторонний процесс, что Красная Армия училась у более подготовленного учителя. Но ведь, с одной стороны, закулисные сделки за спиной мировой общественности носят печать безнравственности. А с другой,— судьбы советских командиров высшего и среднего звена, стажировавшихся в Германии, окажутся трагическими. Почти все они будут уничтожены, а полученные ими в Германии военные знания и опыт навсегда канут в Лету. (Здесь лежит ключ к разгадке репрессий в отношении многих деятелей РККА.) В то же время знания и опыт, приобретенные германскими специалистами, не пропали и в полной мере нашли применение в противоборстве с Красной Армией. Но еще 24 января 1931 года, выступая в Обществе мирового хозяйства в старой Мюнстерской ратуше, фон Сект сказал: «Наши отношения с Советской Россией стоят в тесной связи с нашими надеждами на будущее». Однако история распорядилась иначе…

Приход фашистов к власти в Германии имел роковые последствия для всего человечества, став переломным моментом в процессе зарождения второй мировой войны, прервав и совместную деятельность Красной Армии и рейхсвера.

3 апреля 1933 года Крестинский в беседе с послом Германии фон Дирксеном и военным атташе Гартманом скажет: «Тесное сотрудничество между рейхсвером и Красной Армией продолжается уже более 11 лет. Я был у колыбели этого сотрудничества, продолжаю все время ему содействовать и хорошо знаком со всеми этапами развития этого сотрудничества, со всеми моментами улучшения и ухудшения отношений, и я должен сказать, что никогда эти отношения не осуществлялись в более тяжелой общеполитической атмосфере, чем сегодня».

10 мая 1933 года по приглашению Тухачевского в Москву приехала группа из пяти высших германских офицеров во главе с начальником вооружений рейхсвера генералом фон Боккельбергом. Это был ответный визит на посещение Тухачевским в 1932 году предприятий германской военной промышленности. Во время поездки по СССР деятели рейхсвера побывали на таких предприятиях советской военной промышленности, как ЦАГИ, 1-й авиазавод, артиллерийский ремонтный завод в Голутвине, химзавод в Бобриках, Красно-Путиловский завод, полигон в Луге, оружейный завод в Туле, Харьковский тракторный завод, 29-й моторостроительный завод в Запорожье, орудийный завод имени Калинина в Москве, и других. [Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР... -C.24] 13 мая на приеме у германского посла царила приподнятая атмосфера. Ворошилов говорил о стремлении и дальше поддерживать связи между «дружественными» армиями. Во время беседы с немцами Тухачевский подчеркнул: «Не забывайте, что нас разделяет наша политика, а не наши чувства, чувства дружбы Красной Армии к рейхсверу. И всегда думайте вот о чем: вы и мы, Германия и СССР, можем диктовать свои условия всему миру, если мы будем вместе»… В угаре многолетнего взаимовыгодного сотрудничества СССР и Германии вряд ли кто- нибудь предвидел, что Советский Союз пригрел на груди змею, «благодарность» которой обернется впоследствии трагическим летним рассветом 41-го. Германские наступательные вооруженные силы — вермахт — во многом были вскормлены под покровом глубочайшей секретности и при полном согласии и поддержке Советского правительства. Фашистский меч, занесенный над миром, ковался, как это ни прискорбно, и на советской земле. Ведь действительно, в течение шести лет — с 1933 по 1939 год — «из ничего» создать сильный военно-воздушный флот и самое мощное на тот период времени танковое вооружение было бы не по плечу даже гению в области строительства вооруженных сил.

Однако этот меч был обоюдоострым и ковался обоими тоталитарными государствами: «сталинским» СССР и фашистской Германией. В годы второй мировой войны он подобно бумерангу обрушится в конечном счете и на народы СССР, и на народы Германии. Дьяков Ю.Л., Бушуева Т.С. Фашистский меч ковался в СССР: Красная Армия и рейхсвер. Тайное сотрудничество. 1922-1933. Неизвестные документы. –М.: Сов. Россия, 1992. -C.11- 26.

"На підставі наявної інформації можна впевнено стверджувати: під час підписання договору 11 інтереси безпеки СРСР якщо й малися на увазі, то лише в останню чергу. Адже таємні переговори з керівництвом третього рейху Сталін розпочав ще в березні 1936 р. Метою їх було встановлення союзницьких відносин із гітлерівською Німеччиною. Але наркомові закордонних справ М.Литвинову, який категорично виступав проти будь-яких відносин СРСР із фашистським рейхом, Сталін довіритися не міг. Тому зробив інакше: відрядив до Берліна під виглядом торговельного представника свого особистого емісара Д.Канделакі, відповідального партійного функціонера з Грузії. Йому належало, оминаючи звичайні дипломатичні канали, "за будь-яку ціну домовитися з Гітлером". Це твердження належить одному з керівників радянської військової розвідки в Західній Європі В.Кривицькому. Вельми обізнаний у тонкощах сталінської таємної дипломатії 30-х pp., В.Кривицький писав, що Канделакі добився успіхів у своїй таємній місії — провадив переговори з нацистськими лідерами й навіть удостоївся аудієнції в самого фюрера. Далі Кривицький пише: "Якщо в Кремлі й був хтось, чий настрій можна було назвати пронімецьким, то такою людиною від самого початку був Сталін. Він вітав співробітництво з Німеччиною від моменту смерті Леніна й не змінився, коли до влади прийшов Гітлер. Навпаки, тріумфальна перемога нацистів зміцнила його переконаність у необхідності шукати дружби з Берліном" [В.Кривицкий. Я был агентом Сталина. — M., 1996, с.16]. Щоб не завадити порозумінню, вождь пішов навіть на “замороження” в Німеччині радянської розвідувальної мережі. Безперечний науковий і громадський інтерес становить кардинальне запитання: хто виграв, а хто програв від пакту "Ріббентроп-Молотов”? Спробуймо з'ясувати це шляхом зіставлення переваг, що їх здобули одна та друга сторони. Тут доречно навести деякі цифри. Згідно з радянсько-німецькою торговельною угодою, Німеччина отримала від СРСР 1,5 млн. т зерна, 101 тис. т бавовни, 1 млн. т лісоматеріалів, 238 тис. т бензину, 14 тис. т міді, 140 тис. т марганцевої руди, 8 млн. т нафтопродуктів, десятки тисяч тонн стратегічної сировини — нікелю, алюмінію, золота, навіть платини (900 кг!). [М.В.Коваль Україна в... -C.16]

Сумлінність Радянського Союзу у виконанні торговельної угоди просто вражає. За 2,5 місяці до нападу на СРСР Німеччина припинила поставки згідно з цією угодою. Але радянська сторона неухильно виконувала свої зобов'язання. От що пише Й.Геббельс у с воєму щоденнику (запис від 27 липня 1940 p.): "Росіяни поставляють нам навіть більше, ніж ми хочемо мати. Сталін не шкодує трудів, щоб сподобатися нам" [Новая и новейшая история, 1994, № 6, с.198]. Останній ешелон із продовольством та сировиною німецькі залізничники прийняли зі станції Брест-Литовськ за кілька хвилин до початку агресії. [М.В.Коваль Україна в... -C.17]

Сталінський уряд здійснював масові поставки саме тих дефіцитних матеріалів, без яких неможливим було виробництво літаків, танків, підводних човнів. А безперебійне надходження з СРСР хліба і м'яса, масла і яєць дало змогу Німеччині, в якій діяла карткова система, створити необхідні продовольчі запаси на випадок війни. Досить с казати, що поставки Радянського Союзу Німеччині в 1939-1941 pp . становили понад 40% усього радянського експорту й значно ослаблювали ефект англійської блокади. Словом, мав рацію Л.Троцький, який із далекого мексиканського заслання, спостерігаючи за незграбними зовнішньополітичними маневруваннями сталінського уряду, глузував: "Сталін став інтендантом Гітлера". Додамо: інтендантом у форсованій підготовці війни проти Радянського Союзу.

Невтішний наслідок для СРСР мало й військове співробітництво. Так, німецька сторона продала СРСР недобудований важкий крейсер „Лютцов”, перейменований на "Петропавловск", а також 25 новітніх літаків. Коли кронштадтські інженери й робітники розпочали той крейсер добудовувати та озброювати, він мало не перевернувся, у зв'язку з чим довелося поставити його на прикол як плавучу зенітну батарею на Неві. Що ж до літаків, то Гітлер і тут нічим не ризикував, передаючи їх радянській стороні. Адже знав, що конструктори вже не встигнуть використати здобутки німецького літакобудування. Та не тільки добром кровним радянські вожді намагалися відкупитись од Гітлера. Останнім часом з'явилися дані про контакти між НКВС і спецслужбами нацистської Німеччини. Резидентурам гестапо, що діяли в прикордонних районах, було передано 92 тис. антифашистськи налаштованих польських біженців, тобто, 25% їх загальної чисельності. "Співробітництво" зайшло так далеко, що на вимогу гітлерівського уряду Німеччині було передано й понад 400 німецьких антифашистів-емігрантів. Стався й зовсім разючий факт. Коли німецька сторона запропонувала передати СРСР керівника німецьких комуністів Ернста Тельмана, радянський уряд фактично відмовивсь од нього. Єдиним реальним виграшем Сталіна стали відомі територіальні придбання. Того ж прагнув і дістав Гітлер, який 22 серпня 1939 р. тішив себе: "Я подам руку Сталіну й разом із ним приступлю до нового розподілу світу" [Московские новости, 1995,19-26 марта].

Якщо укладання пакту про ненапад із потенційним агресором ще можна тлумачити як спробу відвернення війни, то зовсім інакше слід розцінювати таємні протоколи до пакту, де йшлося про задоволення територіальних апетитів обох держав. За цими домовленостями, існування яких Радянський Союз протягом півстоліття категорично заперечував, Сталін дістав змогу розширити територіальні межі СРСР мало не до кордонів 1913 р. І менш за все Сталін із Молотовим переслідували мету відвернення війни — на осінь 1939 р. гітлерівська Німеччина ще не була готовою до нападу на СРСР, навіть не мала відповідного плану. Безпосереднім результатом пакту "Ріббентроп- Молотов" був початок 1 вересня 1939 р. аґресії Німеччини проти Польщі, підтриманої її союзниками Англією та Францією. Так розпочалася Друга світова війна... [М.В.Коваль Україна в... -C.19]

Скоординовані бойові дії вермахту та Червоної армії, що увінчалися спільними ж парадами у Бресті, Львові та деяких інших містах, в усьому світі розцінили як небезпечне зростання тоталітарних сил, посилення загрози мирові в Европі. Ці побоювання підтвердилися після того, як стало відомо, що під час переговорів Молотова і Ріббентропа в Берліні в листопаді 1940 р. останній запропонував Радянському [М.В.Коваль Україна в... -C.21]

Союзові приєднатися до "троїстого пакту" (Німеччина, Італія, Японія). Радянський уряд дав згоду, висунувши, щоправда, певні умови, які нацистів не влаштовували. 28 вересня радянсько-німецький воєнно-політичний альянс було підтверджено новим документом — договором про дружбу і кордон. Протягом півстоліття в радянській історіографії замовчувався самий факт укладення такого договору між "першою в світі країною соціалізму, що переміг" — Радянським Союзом — і "ворогом усього миролюбного людства" — нацистською Німеччиною. Для цього були всі підстави. Адже в очах світової прогресивної громадськості Радянський Союз дискредитував себе, бо робив поворот у своїй антифашистській зовнішній політиці, котра забезпечувала йому прихильність усіх миролюбних людей світу. З приводу наслідків пакту письменник-антифашист Генріх Манн у розпачі записав у щоденнику: "Сталін — це той же Гітлер. Вони знайшли один одного, щоб виступити проти цивілізованого світу" [ЛГ-Досьє, 1990, № 4, с.3].

Про те, як далеко радянське керівництво зайшло в цій фальшивій зовнішньополітичній грі, свідчить бенкет з нагоди підписання згаданого договору, на якому Сталін виголосив тост за Гітлера як "авторитетного вождя німецького народу, який заслужено користується його любов'ю". "За здійснення всіх планів вождя німецького народу!" — не дуже замислюючись, завершив він виступ. Другий тост було проголошено за рейхсфюрера СС Гіммлера, ката німецьких антифашистів і комуністів, який "забезпечує сталість німецької нації, стабільність національного порядку в Німеччині" [Ю.Борев. Сталиниада. — Рига, 1990, С.284]. Радник німецького посольства у Москві Хілгер, який спостерігав за Сталіним у цей час, записав у щоденнику: "Тон, яким він говорив про Гітлера, і те, як він виголосив за нього тост, наштовхували на думку, що його помітно захоплювали деякі риси й дії Гітлера; але я не міг позбутися відчуття, що саме ці риси та вчинки викликали найбільшу відразу серед німців, що перебували в опозиції до нацистського режиму" [Д.Ранкур-Лаферриер. Психика Сталина. — M., 1996, с.128-129].

Більш ніж сумнівну переорієнтацію Союзу РСР визнав доцільною нарком з акордонних справ В.Молотов, проголосивши на V сесії Верховної Ради СРСР, що "не тільки безглуздо, а й злочинно вести таку війну, як війна за знищення гітлеризму, котра прикривається фальшивим прапором боротьби за "демократію" [Правда, 1939, 1 ноября]. Слід підкреслити, що доповідь Молотова про зовнішню політику СРСР приймалася без обговорення з огляду на її "вичерпну ясність", під "бурхливі, тривалі, довго не вщухаючі оплески, що переходять в овацію" . [М.В.Коваль Україна в... -C.22]

Діями та заявами радянського уряду був украй дезорієнтований міжнародний комуністичний рух, якому за одну ніч пропонувалося змінити гасла боротьби проти фашизму на нові. Багато зарубіжних комуністів розчарувалися в Сталіні, збагнувши, що той, хто служить йому, служить і Гітлеру. В оману було введено й населення Радянського Союзу, яке звикло до думки, що фашизм — його найлютіший ворог.

Та хоч би як там було, а новий договір між Радянським Союзом і Німеччиною, уточнюючи розмежувальну лінію між цими державами по території Польщі, формально підтверджував включення західноукраїнських і західнобілоруських земель до складу СРСР. Між іншим, коли Ріббентроп висловив претензії на нафтоносні райони Галичини, Сталін рішуче йому відмовив: це, мовляв, частина України й українці будуть ображені. Договір створював умови для розв'язання проблеми Бессарабії й Буковини, територій, населених переважно українцями.

28 червня 1940 p., після оголошення румунському урядові ультимативних нот із вимогою передати СРСР вказані території, війська спеціально створеного Південного фронту на чолі з генералом Г.Жуковим перейшли радянсько-румунський кордон. У районі Болграда та Ізмаїла проведено повітряно-десантну операцію, швидко захоплено польові та довготривалі укріплення на румунській території. З липня 1940 р. операцію було завершено. Румунії не залишилося іншого виходу, як задовольнити радянську вимогу. [М.В.Коваль Україна в... -C.23]

У надзвичайно складній і суперечливій обстановці наприкінці 30-х-на початку 40-х pp. у західному регіоні республіки далеко не всі могли осягнути значення реалізації споконвічної мрії українського народу щодо возз'єднання його земель у єдиному державному утворенні. Хоч реальне, а не декларативне, як у 1919 р. (на жаль, останнє так і залишилося "протоколом про наміри"), приєднання західної частини українських земель до Великої України в державних рамках Радянського Союзу відбувалося в умовах протистояння двох тоталітарних систем і насильницькими методами, ця подія об'єктивно мала кульмінаційне значення у формуванні соборної України. Певна річ, укладаючи сумнозвісний договір із Гітлером, Сталін вирішував питання аж ніяк не української, а російсько-імперської соборності. Але це був унікальний шанс для тогочасної України найлегшим і майже безкровним шляхом здійснити справу найбільших національних масштабів, яка, хоч і давно визрівала, не могла бути здійсненою за браком історичних умов.

Багато незбагненних чи парадоксальних ситуацій містить історія минулої війни. Таємниця радянсько-німецьких відносин є однією з них. Осмислити їх, розкрити наслідки треба хоч би для того, щоб подібні смертельно небезпечні змови ніколи не повторилися. [М.В.Коваль Україна в... -C.24]". М.В.Коваль Україна в Другій світовій і Великій Вітчизняній війнах (1939-1945рр.) –К., Видавничий дім „Альтернативи”, 1999. –С.16-19, 21-24. "Друга світова війна порівнянне з першою була надзвичайно складним політичним і соціальним явищем. Позиції сторін тут часто змінювалися. Якщо в середині 1930-х років СРСР виступав як учасник хоч і не оголошених, але прямих збройних конфліктів проти держав «вісі» (зіткнення з Японією на Далекому Сході та у Монголії, [Трубайчук А.Ф. Друга світова війна... -C.11.] збройна боротьба по різні боки фронту в Іспанії проти німецьких та італійських союзників режиму Франко), то в 1939р. та на початку 1940-хpp. після підписання пакту про ненапад та договору про дружбу й кордон Радянський Союз фактично і цілком справедливо розглядався західними противниками Німеччини як її союзник. Цьому були прямі підтвердження—спільна агресія проти Польщі, санкціонована Німеччиною агресія С РСР проти Фінляндії i відторгнення від Румунії Бесарабії, а також Північної Буковини. Анексія СРСР Латвії й Естонії, а також той факт, що за 7 млн марок Німеччина поступилася СРСР Литвою в обмін на старопольські землі — усе це були спільні агресивні дії тоталітарних режимів Гітлера й Сталіна, що значно ускладнюють визначення характеру першого періоду другої світової війни. Виходячи хоч і не з послідовної антинацистської позиції майбутніх союзників СРСР у війні (Англія, Франція й США), можна зробити висновок, що на п ершому етапі (1939—1941 p p .) ця війна мала загарбницький і несправедливий характер з боку агресивних тоталітарних і мілітаристських режимів Німеччини, Японії, Італії та їхніх сателітів, а також СРСР, і була справедливою й визвольною з боку жертв агресії та їхніх союзників. До жертв агресії в даному випадку слід віднести Польщу, Фінляндію, Литву, Латвію, Естонію, Румунію, Данію, Норвегію, Голландію, Бельгію, Люксембург, Францію, Югославію, Грецію, союзниками яких виступали Англія і до розгрому в 1940 р. Франція... [Трубайчук А.Ф. Друга світова війна... -C.12.]

З нападом 22 червня 1041 р. Німеччини на СРСР характер війни змінюється, вона стає відверто антинацистською. Відомо, що на вимогу Сталіна усі комуністичні партії мали підтримувати пакт про ненапад між СРСР та Німеччиною і засуджувати «агресію» Англії й Франції проти рейху, що призвело до переслідування комуністів у воюючих країнах аж до нападу Німеччини на СРСР. [Трубайчук А.Ф. Друга світова війна... -C13.]"

Трубайчук А.Ф. Друга світова війна. – К.: Наукова думка, 1995. -C.11-13. "Із статті Л. Безименського "Таємний пакт з Гітлером писав особисто Сталін" (1939 р.) Пакт Молотова—Ріббентропа про ненапад між СРСР і Німеччиною терміном на 10 років, підписаний 23 серпня 1939 p., і таємний протокол до нього, будучи актом свавільного поділу Европи на "сфери інтересів", фактично розв'язував руки лідеру Третього рейху для початку Другої світової війни. Водночас він став своєрідною точкою відліку "збирання" українських земель в межах однієї держави.

Володимир Павлов (перекладач Сталіна) згадував, що Сталін прямо почав розмову з Ріббентропом із зазначення лінії розмежування сфер впливу. ...Німецька пропозиція полягала в тому, що лінія повинна була на території Польщі йти по Віслі і Нареву, в Прибалтиці — по Двіні, залишаючи за німцями Литву і навіть західну частину Латвії. Сталін не погодився і став вимагати для СРСР незамерзаючі латвійські порти Лібаву (Лієпая) і Віндаву (Вентспілс). Ріббентроп, не маючи на це повноважень, завагався і шифром запросив думку Гітлера. ... Телеграма пішла о 22 годині 05 хвилин за московським часом. O 1 годині ночі прийшла телефонна відповідь із Берліна: "Так, згоден". Це означало: можна ставити підписи, що і було зроблено о 2 годині 30 хвилин 24 серпня. Але для того, щоб встигнути в ранішні газети, вирішили поставити дату 23 серпня. ... Не пройшло і місяця, як 15 вересня Сталін запропонував Гітлеру нову угоду. Він зрозумів, що Червоній Армії (а за нею радянській владі) небезпечно так далеко входити в кордони розгромленої Польщі. Зате куди важливіше було отримати всю Прибалтику, тобто вилучити Литву із німецької сфери! Був запропонований обмін: Червона Армія не увійде у Варшавське і Люблінське воєводства, а вермахт не увійде в Литву. Гітлер погодився, хоча вже був підготовлений офіційний перехід Литви під протекторат Німеччини. 17 вересня Червона Армія виступила в похід. Для закріплення нової лінії Ріббентроп знову прибув до Москви. Було укладено ще один договір ("Про дружбу і кордони"), а до нього два секретних і один довірчий протокол плюс офіційна заява двох країн про характер війни, яка почалася 3 вересня.

Історія України: Документи. Матеріали. Посібник / Уклад., комент. В.Ю.Короля. - К.: Видавничий центр "Академія", 2001. - С.322-323. "Таємний додатковий протокол до Договору про ненапад між Німеччиною і Радянським Союзом (23 серпня 1939 р.) Цей акт висвітлює справжніх винуватців початку Другої світової війни — Гітлера і Сталіна, які мріяли про новий переділ світу. Свідченням цього є також невідома донині зустріч Сталіна і Гітлера щодо поділу кордонів між СРСР і Німеччиною у Львові 17 жовтня 1939 р. " Історія України: Документи. Матеріали. Посібник / Уклад., комент. В.Ю.Короля. - К.: Видавничий центр "Академія", 2001. - С.323.

СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ К ДОГОВОРУ О НЕНАПАДЕНИИ МЕЖДУ ГЕРМАНИЕЙ И СОВЕТСКИМ СОЮЗОМ 23 августа 1939 г.

При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обеих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия. Эстония. Латвия. Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского государства, граница сфер интересов влияния Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева. Вислы и Сана. Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен в течение дальнейшего политического развития…

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях…

Москва. 23 августа 1939 г.

По уполномочию Правительства СССР В.Молотов За правительство Германии И. Риббентроп Лето 1941 Украина: Документы. Материалы. Хроника событий. - К., 1991. -С.57-58. СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ К ГЕРМАНО-СОВЕТСКОМУ ДОГОВОРУ "О ДРУЖБЕ И ГРАНИЦЕ МЕЖДУ СССР И ГЕРМАНИЕЙ" 28 сентября 1939г.

Нижеподписавшиеся уполномоченные констатируют согласие Германского Правительства и Правительства СССР в следующем: подписанный 22 августа 1939 года секретный дополнительный протокол изменяется в п. 1 таким образом, что территория Литовского государства включается в сферу интересов СССР, так как с другой стороны Люблинское воеводство и часть Варшавского воеводства включается в сферу интересов Германии (см. карту к подписанному сегодня Договору о дружбе и границе между СССР и Германией). Как только Правительство СССР предпримет на литовской территории особые меры для охраны своих интересов, то с целью естественного и простого проведения границы настоящая германо-литовская граница исправляется так, что литовская территория, которая лежит к юго-западу от линии, указанной на карте, отходит к Германии. Далее заявляется, что ныне действующее экономическое соглашение между Германией и Литвой не будет затронуто указанными выше мероприятиями Советского Союза. Москва, 28 сентября 1939 г.

За правительство Германии И. Риббентроп По уполномочию Правительства СССР В.Молотов Лето 1941 Украина: Документы. Материалы. Хроника событий. - К., 1991. - С.62. " З архівів про співробітництво між СРСР і Німеччиною після підписання Пакту про ненапад 23 серпня 1939 р.

Почалося це ще під час воєнних дій в Польщі. Так, радянські і німецькі війська наступали на Львів з двох боків і врегулювали всі деталі, щоб уникнути конфлікту. Справа закінчилась спільним парадом німецьких і радянських військ у захопленому Львові. Співробітництво продовжувалось і після розгрому Польщі. Так, було налагоджене регулярне забезпечення люфтваффе (німецької авіації) радянськими метеозведеннями, що полегшило німцям бомбити Англію. В. Молотов і А. Мікоян підшукали в 35 км східніше Мурманська військово-морську базу для ремонту німецьких кораблів, яка служила німцям включно до закінчення операцій в Норвегії [Ця база давала також німцям можливість разом із базами на узбережжі Норвегії тримати під контролем морські комунікації, через які США та Англія постачали в СРСР стратегічні матеріали та військову техніку. На морські конвої, які здійснювали ці постачання, регулярно чинили напади із названих баз німецькі підводні човни, надводні військово-морські сили, до складу яких входив наймогутніший лінійний корабель Німеччини і світу "Тірпіц", а також авіація. Найтрагічніша доля одного з таких конвоїв — РО-17 (травень 1942 p.). Було потоплено 22 торгових судна із 33. Із 188 тис. тонн дорогоцінного вантажу 123 тис. тонн пішло на дно.]. Протягом сімнадцяти місяців після підписання радянсько-німецького пакту Німеччина отримала із Радянського Союзу 865 тис. тонн нафти, 140 тис. тонн марганцевої руди, 14 тис. тонн міді, 3 тис. тонн нікелю, 101 тис. тонн бавовни-сирцю, понад 1 мільйон тонн лісоматеріалів, 11 тис. тонн льону, фосфати, платину і майже півтора мільйони тонн зерна. Через радянську територію здійснювався транзит стратегічної сировини і продовольства з країн Тихоокеанського басейну. СРСР фактично перетворився на невоюючого союзника Гітлера. " Історія України: Документи. Матеріали. Посібник / Уклад., комент. В.Ю.Короля. - К.: Видавничий центр "Академія", 2001. -С.326-327.

"КТО НАЧАЛ ВТОРУЮ МИРОВУЮ ВОЙНУ?

На этот вопрос отвечают по-разному. Единого мнения нет. Советское правительство, например, по данному вопросу меняло свое мнение многократно. 18 сентября 1939 года советское правительство в официальной ноте объявило, что виновником войны является Польша. 30 ноября 1939 года Сталин в газете «Правда» назвал еще «виновников»: «Англия и Франция напали на Германию, взяв на себя ответственность за нынешнюю войну». 5 мая 1941 года в секретной речи перед выпускниками военных академий Сталин назвал еще одного виновника — Германию.

После окончания войны круг «виновников» расширился. Сталин заявил, что Вторую мировую войну начали все капиталистические страны мира. До Второй мировой войны все суверенные государства мира, кроме СССР, по сталинскому делению, считались капиталистическими. Если верить Сталину, то самую кровавую в истории человечества войну начали правительства всех стран, включая Швецию и Швейцарию, но исключая Советский Союз.

Сталинская точка зрения о том, что виноваты все, за исключением СССР, надолго стабилизировалась в коммунистической мифологии. Во времена Хрущева и Брежнева, Андропова и Черненко обвинения против всего мира неоднократно повторялись. Во времена Горбачева в Советском Союзе изменилось многое, но не сталинская точка зрения о виновниках войны. Так, в горбачевские времена главный историк Советской Армии генерал- лейтенант П.А.Жилин повторяет: «Виновниками войны были не только империалисты Германии, но и всего мира» («Красная звезда», 24 сентября 1985 года). Имею смелость заявить, что советские коммунисты обвиняют все страны мира в развязывании Второй мировой войны [Суворов В. Ледокол... -C.11]

только для того, чтобы скрыть свою позорную роль поджигателей. Давайте вспомним, что после Первой мировой войны Германия потеряла право иметь мощную армию и наступательное вооружение, включая танки, тяжелую артиллерию, боевые самолеты. На cвoей собственной территории германские командиры были лишены возможности готовиться к ведению агрессивных войн. Германские командиры не нарушали запретов до определенного времени и не готовились к агрессивным войнам на своих полигонах, они делали это... на территории Советского Союза. Сталин предоставил германским командирам все то, чего они не имели права иметь: танки, тяжелую артиллерию, боевые самолеты. Сталин выделил германским командирам учебные классы, полигоны, стрельбища. Сталин открыл доступ германским командирам на самые мощные в мире советские танковые заводы: смотрите, запоминайте, перенимайте. Если бы Сталин хотел мира, то он должен был всячески мешать возрождению ударной мощи германского милитаризма: ведь тогда Германия оставалась бы слабой в военном отношении страной. Кроме слабой в военном отношении Германии в Европе была бы Британия, не имеющая мощной сухопутной армии; Франция, которая почти весь свой военный бюджет тратила на сугубо оборонительные программы, возводя подобие Великой Китайской стены вдоль своих границ, и другие более слабые в военном и экономическом отношении страны. В такой ситуации Европа была бы совсем не столь пожароопасной... Но Сталин с какой-то целью не жалеет средств, сил и времени на возрождение германской ударной мощи. Зачем? Против кого? Конечно, не против самого себя! Тогда против кого? Ответ один: против всей остальной Европы.

Но возродить мощную армию в Германии и столь же мощную военную промышленность — это только полдела. Даже самая агрессивная армия сама войн не начинает. Нужен кроме всего фанатичный, безумный лидер, готовый начать войну. И Сталин сделал очень многое для того, чтобы во главе Германии оказался именно такой лидер. Как Сталин создал Гитлера, как помог ему захватить власть и укрепиться — отдельная большая тема. Книгу на эту тему я готовлю. Но об этом речь впереди, а сейчас мы только вспомним, что пришедших к власти нацистов Сталин упорно и настойчиво [Суворов В. Ледокол... -C.12] толкал к войне. Вершина этих усилий — пакт Молотова- Риббентропа. Этим пактом Сталин гарантировал Гитлеру свободу действий в Европе и по существу открыл шлюзы Второй мировой войны. Когда мы недобрым словом поминаем пса искусавшего пол-Европы, давайте не забудем и Сталина, который пса вырастил, а потом и спустил с цепи.

Еще до прихода его к власти советские лидеры нарекли Гитлера тайным титулом — Ледокол Революции. Имя точное и емкое. Сталин понимал, что Европа уязвима только в случае войны и что Ледокол Революции сможет сделать Европу уязвимой. Адольф Гитлер, не сознавая того, расчищал путь мировому коммунизму. Молниеносными войнами Гитлер сокрушал западные демократии, при этом распыляя и разбрасывая свои силы от Норвегии да Ливии. Ледокол Революции совершал величайшие злодеяния против мира и человечества и своими действиями дал Сталину моральное право в любой момент объявить себя Освободителем Европы, заменив коричневые концлагеря красными.

Сталин понимал, что войну выигрывает не тот, кто в нее вступает первым, а тот, кто вступает последним, и любезно уступил Гитлеру позорное право быть зачинщиком войны, а сам терпеливо ждал момента, «когда капиталисты перегрызутся между собой» (Сталин. Речь 3 декабря 1927 года). Я считаю Гитлера преступником и мерзавцем. Я считаю его людоедом европейского масштаба. Но если Гитлер был людоедом, из этого совсем не следует, что Сталин был вегетарианцем. Сделано немало для того, чтобы разоблачить преступления нацизма и найти палачей, совершивших тяжкие злодеяния под его флагом... Но разоблачая фашистов, мы обязаны разоблачать и советских коммунистов, которые поощряли нацистов на совершение преступлений и намеревались результатами их преступлений воспользоваться.

В Советском Союзе давно и тщательно почищены архивы, а то, что и осталось, — исследователям почти недоступно Мне посчастливилось совсем немного поработать в архивах Министерства Обороны СССР, но я совершенно сознательно архивные материалы почти не использую. У меня много материалов из германских военных архивов, но и их я практически не использую. Мой главный источник — открытые советские публикации. Даже этого вполне достаточно для того, чтобы поставить советских коммунистов к стене [Суворов В. Ледокол... -C.13]

позора и посадить их на скамью подсудимых рядом с германскими фашистами, а то и впереди. Мои главные свидетели: Маркс, Энгельс, Ленин, Троцкий, Сталин, все советские маршалы во время войны и многие ведущие генералы. Коммунисты сами признают, что руками Гитлера они развязали в Европе войну и готовили внезапный удар по самому Гитлеру, чтобы захватить разрушенную им Европу. Ценность моих источников в том и заключается, что преступники сами говорят о своих преступлениях. [Суворов В. Ледокол... -C.14]" Суворов В. Ледокол. День «М». -М.: АСТ, 1996. –С.11-14.

Когда знакомишься с историей предвоенных 30-х годов, то приходишь к выводу, что из всех ведущих политиков того времени самая беспокойная жизнь была у Сталина и Гитлера. И не только потому, что они изо всех сил, с величайшим напряжением строили такие вооруженные силы, какие человечеству были еще неведомы. Дело в том, что оба диктатора больше всего боялись друг друга. Для людей такого склада, какой был у них, это также означало известное взаимоуважение (несмотря на болезненную конкуренцию). Так, будучи уверенным в успехе войны против нас, Гитлер в застольной беседе (они все стенографировались для потомства) заявил своим приближенным: «После победы над Россией было бы лучше всего поручить управление страной Сталину, конечно, при германской гегемонии. Он лучше, чем кто-либо другой, способен справиться с русскими».

В высшей степени любопытно и такое свидетельство: сравнивая себя со Сталиным, фюрер не раз повторял, что им обоим присущие «величие и непоколебимость не знают в своей основе ни шатаний, ни уступчивости, характерных для буржуазных политиков». Даже перед самым разгромом Германии Гитлер оставался при своем мнении о Сталине, считал, что он с ним еще сумеет договориться. Так, в марте 1945 года Геббельс отмечал в своем дневнике: «Фюрер прав, говоря, что Сталину легче всего совершить крутой поворот, поскольку ему не надо принимать во внимание общественное мнение». Но фюрер, несмотря на симпатии лично к Сталину, никогда не отказывался от агрессивных намерений в отношении Советского Союза. Даже в августе 1939 года, пойдя на соглашение о сотрудничестве со Сталиным, он вовсе не думал менять свою стратегию. В узком кругу приближенных он заявлял: «Все, что я предпринимаю, направлено против русских. Если Запад слишком глуп и слеп, чтобы понять это, тогда я буду вынужден пойти на соглашение с русскими, чтобы побить Запад, и затем, после его поражения, снова повернуть против Советского Союза со всеми моими силами. Мне нужна Украина, чтобы они не могли уморить нас голодом, как это случилось в последней войне». Почему же Гитлер и Сталин так боялись друг друга? Потому, что каждый опасался неожиданной агрессии со стороны своего соперника, боялся быть застигнутым врасплох. Годами они готовились к войне (оба - к агрессивной, наступательной, захватнической!), но никак не могли выйти на тот уровень вооружений, который позволил бы фюреру обрушить свою мощь на восток, а Сталину - на запад. Из-за постоянно преследовавшего их страха друг перед другом они так и начали войну между собой, будучи совсем к ней не готовыми. Вот одно из [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.128] многих аналогичных признаний фюрера, сделанных в застольном кругу самых близких людей: «Моим кошмаром был страх, что Сталин может перехватить у меня инициативу... Война с Россией стала неизбежной... Ужасом этой войны было то, что для Германии она началась слишком рано, и слишком поздно».

Пожалуй, самым примечательным из соображений фюрера по этому поводу оказалось признание, сделанное перед самым концом войны, в феврале 1945 года (в подобных обстоятельствах люди обычно не лукавят, Гитлер понимал, что его конец близок): «Упреждающий удар по России был нашим единственным шансом разбить ее... Время работало против нас... На протяжении последних недель (май-июнь 1941 года. - В.Я.) меня не отпускал страх, что Сталин опередит меня».

Опасения фюрера не были напрасными. Сталин изо всех сил готовился не к обороне, а к нападению. Он рассчитывал воспользоваться войной Гитлера на Западе, ударить ему в спину и захватить для начала Восточную Европу, Балканы, турецкие проливы и, если получится, Германию. Возможно, ему это и удалось бы, если бы Гитлер так быстро не расправился с Западной Европой, включая Францию, казавшуюся столь могущественной. Такой блицкриг фюрера стал полной неожиданностью для Сталина, ему оставалось только верить, что дальше Гитлер двинется на Англию. С осени 1939 года фюрер усиленно внушал Сталину, что именно так он и собирается поступить. А конец лета 1939 года принес такую сенсацию, от которой весь мир только ахнул: 23 августа был заключен советско-германский договор о ненападении. Трудно припомнить другой такой крутой поворот в современной истории. Его могли срежиссировать только Гитлер и Сталин с их безграничным цинизмом. Можно вспомнить, что накануне второй мировой войны, развязанной Гитлером в 1939 году, мы заняли такую позицию: «Новую империалистическую войну затеял и ведет один блок - союз фашистских держав, угрожающий всем народам». День и ночь наша пропаганда проклинала «фашистских людоедов» и «фашистских агрессоров».

Наш неожиданный союз с «людоедами» и «агрессорами» был делом рук именно Гитлера и Сталина. Они в своем стремлении к мировому господству, то есть фактически друг против друга, столкнулись на узкой дорожке над пропастью и решили на какое-то время остановиться, чтобы затем половчее скинуть в бездну соперника. Маршал Жуков вспоминал: «У Сталина была уверенность, что именно он обведет Гитлера вокруг пальца в результате заключенного пакта. Хотя потом все вышло как раз наоборот»... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.129]

Потом Молотов, второй после Сталина человек, летал в Берлин к Гитлеру. Завязалась личная переписка между фюрером и Сталиным, поскольку между двумя странами было достигнуто полное понимание, а Риббентроп доложил фюреру: «Сталин и Молотов очень милы. Я чувствовал себя как среди старых партийных товарищей». Сталин на встрече с Риббентропом в Кремле заявил: «Я знаю, как сильно немецкий народ любит своего вождя, поэтому я хотел бы выпить за его здоровье». Присутствовавший при этом немецкий дипломат Г. Хилые пишет в своих воспоминаниях: «Тон Сталина при разговоре о Гитлере и манера, с которой он провозглашал тост за него, позволили сделать заключение, что некоторые черты и действия Гитлера, безусловно, производили на него впечатление... Это восхищение было, по-видимому, взаимным, с той только разницей, что Гитлер не переставал восхищаться Сталиным до последнего момента, в то время как отношение Сталина к Гитлеру после нападения на Советский Союз перешло сначала в жгучую ненависть, а затем в презрение».

Гитлер был крайне заинтересован во временном замирении с нами, есть немало свидетельств, как он нетерпеливо ждал согласия Сталина на советско-германский союз. Вот как описывает А. Шпеер (выше о нем много сказано) реакцию фюрера на решающее письмо от Сталина: «Он на мгновение застыл, вперившись в пространство, побагровел и грохнул кулаком по столу так, что задребезжали стаканы, и [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.130] воскликнул прерывающимся голосом: «Они у меня в руках! Они у меня в руках!» Вслед за этим осенью 1939 года был подписан советско-германский договор о дружбе и границе между СССР и Германией. «Граница» всплыла после разгрома Польши, которую оба диктатора поделили между собой. Страшнее участи не придумаешь! На одной половине Польши фюрер стал проводить в жизнь свои расистские принципы, безжалостно уничтожая евреев и поляков, а Сталин обрушил на Польшу столь привычный ему массовый террор. Так эта многострадальная страна стала полигоном для двух диктаторов, как бы соревновавшихся друг с другом в злодеяниях на польской земле.

И вот что парадоксально! Так называемый советско-германский договор о дружбе означал только одно - скорую войну между двумя подписавшими его странами. Да, да! Это было очевидно. Еще в книге «Моя борьба» Гитлер пророчески писал: «Сам факт заключения союза с Россией сделает войну неизбежной». Этот вывод не был личным секретом Гитлера, еще до заключения этого договора английская разведка доносила своему правительству: «Если Германия и СССР придут к какому-либо политическому, а еще лучше - к военному соглашению, то война между ними станет совершенно неизбежной и вспыхнет почти сразу после подписания подобного соглашения». Такого же мнения придерживался и американский президент Рузвельт: «Если Гитлер и Сталин заключат союз, то с такой же неотвратимостью, с какой день сменяет ночь, между ними начнется война».

Так что демагогические рассуждения о том, что Гитлер неожиданно и вероломно напал на нас, не выдерживают никакой критики. Оба диктатора договором между собой хотели одного - выиграть время, чтобы подготовиться к войне, вернее, к нападению, к агрессии: фюрер собирался обрушиться на СССР, Сталин - на Германию. Ни тот ни другой не думали о войне оборонительной, никак не готовились к ней, а последняя тоже требует подготовки, причем совсем не такой, как при намерении вести войну захватническую. Поэтому со всей остротой встал вопрос о том, чтобы не упустить время и обязательно первым нанести упреждающий удар и как можно быстрее развить наступление. Но для такого удара нужно было все же хорошо подготовиться. Гитлеру, например, нужно было подтянуть к нашей границе примерно три миллиона солдат. И при этом ему все время нужно было думать о том, чтобы на всякий случай обезопасить себя на западе.

Получилось так, что фюреру удалось лучше использовать передышку после подписания договора с нами. А Сталин за то же самое время, как обычно, сам много себе навредил. В страшно морозную зиму он затеял войну с Финляндией, надеясь на скорую и полную победу, а война эта стала нашей трагедией и позором перед всем миром. Со стороны казалось, что огромный русский медведь напал на, скажем, [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.131] беззащитного зайца. А на деле наша армия, по силе многократно превосходившая финскую, на долгие зимние месяца застряла перед мощными оборонительными укреплениями, утонула и замерзла в снегах. Мы понесли огромные потери. Оказалось, что наша армия была не готова к войне. Но все же в результате нам удалось оттяпать у Финляндии небольшую часть ее территории. Позор наших вооруженных сил в Финляндии окрылил фюрера, он еще больше утвердился в своих планах напасть на СССР, который теперь виделся ему как колосс на глиняных ногах. Горькую финскую пилюлю Сталину удалось подсластить тем, что союз с Германией принес нам новые территории в Восточной Европе с общим населением в 23 миллиона человек. Наверное, легкость этого приобретения вскружила голову Сталину, в результате он окончательно поверил в то, что перехитрит фюрера. Кстати, совсем в духе обоих диктаторов их договор опирался на тайные статьи, по которым они делили между собой территориальную добычу и сферы влияния. После разгрома Германии эти секретные договоренности стали на Западе достоянием гласности, а мы признали сам факт их существования только в 1989 году, то есть через 44 года после окончания войны. Совсем по- сталински! Он давным-давно умер, а дело, дух его живет!.. С тем же договором связано и еще одно совместное преступление Гитлера и Сталина: они выдали друг другу тысячи человек, бежавших в свое время из Германии к нам и от нас - в Германию. В том числе, например, мы переправили в гитлеровские застенки около четырех тысяч немецких коммунистов и членов их семей. Гитлер тоже не остался у нас в долгу. Сложившиеся между Гитлером и Сталиным подобные доверительные отношения неплохо характеризует запись Геббельса в дневнике от 10 октября 1939 года: «В «Известиях» очень поучительная и враждебная Антанте статья, которая полностью совпадает с нашей точкой зрения. Говорят, что ее написал сам Сталин. Она удивительно пришлась нам ко времени и будет принята с благодарностью. Русские до сих пор исполняют все свои обещания... Москва неповоротлива, но тем не менее полезна нам. Фюрер думает, что статью в «Известиях» написав Сталин. Сталин - старый опытный революционер. Его диалектика во время переговоров была превосходна». К тому же времени относится еще одно чудовищное злодеяние Сталина. По его приказу было тайно расстреляно несколько тысяч польских офицеров, попавших к нам в плен после разгрома Польши в 1939 году. В этом своем преступлении мы тоже удосужились признаться только полвека спустя, пока нас не приперли к стенке неопровержимыми доказательствами... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.132]

В своих отношениях с фюрером, в попытках как можно ближе сойтись с ним Сталин пошел на совершенно отчаянный шаг - выразил желание присоединиться к так называемому пакту трех (Германии, Италии и Японии) и образовать таким образом пакт четырех. Гитлер предпочел не реагировать на это предложение, отмолчался. Что на самом деле стояло за этой идеей Сталина? Может быть, он, узнав Гитлера поближе, дозрел до такого союза, который тогда называли «фашистской осью Берлин-Рим- Токио»?

Но самым главным, что выгадал Гитлер, заключив союз с нами, были поставки нашего сырья и продовольствия в Германию, которая тогда не только вела войну в Европе, но и готовилась к войне с нами. Почти 80 процентов всех материальных ресурсов (хлеб, хлопок, нефтепродукты, лес и т.п.), дающих Германии возможность существовать в такой напряженной обстановке, поступали к фюреру из Советского Союза. Причем он получил от нас и такие поставки, которых Германия вообще была лишена из-за блокады со стороны Запада и без которых ей было бы невозможно наращивать свой военный потенциал (марганец, хром, медь, прокат и т.п.). А вот поставки к нам из Германии были очень скудными, не говоря уже о платежах за то, что туда отправляли мы. Фюрер только обещал рассчитаться с нами и постоянно упоминал, что поставки ему крайне необходимы в связи с подготовкой вторжения в Англию. Тут он явно перехитрил Сталина, который обеспечил Гитлера всем необходимым на свою голову. Одними заверениями фюрера дело не ограничилось, немцы усердно создавали видимость подготовки к захвату Англии, устраивали различные военные демонстрации якобы в целях обеспечения успеха будущего и очень скорого десанта. А тем временем подготовка к вторжению не в Англию, а в СССР шла полным ходом.

Сталину очень хотелось верить, что фюрер все же нападет на Англию. Тогда Гитлер мог бы попасть в сложное положение при ударе Сталина ему в спину. Как ворон крови, ждал Сталин высадки немецкого десанта на такие близкие и все еще недоступные острова... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.133] Теперь уже широко известно, как Сталин в 1940-1941 годах решительно отметал в сторону все донесения разведки и дипломатов о том, что Гитлер всерьез готовится к нападению на нас. Многие люди, пытавшиеся предупредить Сталина об этом, жестоко пострадали от гнева вождя, никогда не знавшего жалости и считавшего подобные донесения вражескими провокациями. Он боялся спугнуть фюрера, собиравшегося, по его твердому убеждению, все же напасть на Англию. Вот сразу же после этого он был готов немедленно бросить свои силы на Запад. И вовсе не обязательно забираться в рассекреченные перестройкой архивы, чтобы убедиться в подлинных намерениях вождя в тот период, достаточно только прислушаться к тому, что у нас провозглашалось самим Сталиным. Так, с трибуны X VIII партийного съезда он заявил: «Первая мировая война дала победу революции в одной из самых больших стран... а потому боятся, что вторая мировая война может привести также к победе революции в одной или нескольких странах. А поскольку нашей целью и является мировая революция, то развязывание войны в Европе есть наше средство во имя цели, которая оправдывает все».

Яснее, пожалуй, не скажешь! За этим теоретическим тезисом (по мнению Сталина, оправдывавшим все) следовали многочисленные конкретные указания вождя, направленные на одну цель - развязывание агрессивной войны в самом ближайшем будущем. В том случае, как только немцы высадятся в Англии. Так, в мае 1941 года в своем выступлении в Кремле на выпуске слушателей военных академий Сталин говорил: «Рабоче-крестьянская армия должна стать самой агрессивной из всех когда-либо существовавших наступательных армий... Что значит политически подготовить войну? Политически подготовить войну - это значит, чтобы каждый человек в стране понял, что война необходима. Сейчас, товарищи, вся Европа завоевана Германией. Подобное положение нетерпимо, и мы не собираемся его терпеть. Народы Европы с надеждой смотрят на Красную Армию как на армию-освободительницу. Видимо, войны с Германией в ближайшем будущем не избежать, и, возможно, инициатива в этом вопросе будет исходить от нас. Думаю, это случится в августе».

Гитлер не мог ждать до августа, не мог допустить, чтобы Сталин, а не он нанес упреждающий удар. Вот он и ударил в июне. Эта воинственная речь Сталина никогда у нас не публиковалась, но, конечно, ее содержание стало известно фюреру. Одними воинственными заявлениями дело, разумеется, не ограничивалось. По указанию Сталина наш Генеральный штаб разработал план нападения на Германию раньше, чем это сделали немцы в отношении нашей страны. Да, да, они позже нас приступили к составлению такого плана, ставшего известным затем под именем «Барбаросса», который и начал осуществляться в июне 1941 года. [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.134]

В середине 1940 года вдоль всей нашей западной границы были проведены невиданные раньше по своим масштабам военные маневры, ставшие как бы генеральной репетицией перед предполагавшимся нападением на Германию. А вскоре по войскам было разослано руководство «О политических занятиях с красноармейцами и младшим командным составом Красной Армии на летний период 1941 года», в котором, в частности, говорилось: «Многие политработники и групповоды политзанятий забыли известное положение Ленина о том, что "как только мы будем сильны настолько, чтобы сразить весь капитализм, мы немедленно схватим его за шиворот"».

В декабре 1940 года в Москве под руководством Сталина состоялось совещание верхушки Красной Армии, оно длилось несколько дней, и все выступления до одного были на нем посвящены наступлению на Запад, ни о каких оборонительных планах речь ни разу не заходила! Через полвека стенограмма этого совещания стала достоянием гласности. Когда знакомишься с ней, то обращаешь внимание прежде всего на то, что большинство выступавших на нем генералов погибло в самом начале войны, одни пали в боях при отступлении и окружении, попали в плен, другие были расстреляны Сталиным как виновники нашего страшного поражения.

Да, повторим еще и еще раз, обе стороны, немецкая и советская, не были полностью готовы к затяжной и тем более оборонительной войне, они рассчитывали только на свой упреждающий удар, на молниеносность-блицкриг. Гитлер сумел опередить Сталина, обмануть его, и он все же лучше подготовился к агрессии, чем это сделал наш вождь... [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.135]

Но вернемся к предвоенной поре. Если мы обратимся к количественному соотношению сил, немецких и наших, то никогда не поймем, в чем была причина успеха фюрера и нашей трагедии. Так, маршал Жуков в своих мемуарах пишет, что Гитлер сосредоточил на нашей границе в июне 1941 года 3712 танков и 4950 боевых самолетов. А чем располагали мы? Такой авторитетный источник, как «Военно- исторический журнал», сообщал в 1989 году, что мы в то время имели 23457 танков и более 20 тысяч самолетов, из которых 17 тысяч - боевых. Каково соотношение! Вот как Сталин сумел подготовиться к нападению на Гитлера, вот почему его так потрясли неудачи в начале войны. Конечно, Гитлер имел представление о наших силах и знал, что только молниеносный концентрированный удар мощных бронетанковых соединений сможет разметать в стороны и размолотить наши превосходящие силы, организованные по старинке. Сталин так бездарно проиграл начало войны не только потому, что не сумел понять сути современной военной науки, но еще и потому, что, как и фюрер, готовился исключительно к агрессии, но никак не к обороне, к отражению упреждающего удара. После заключения союза с Гитлером и приобретения новых больших территорий Сталин даже не подумал об укреплении новой границы. Но мало этого! Он начал демонтировать оборонительные сооружения на старой границе! А как бы они могли пригодиться в 1941 году! ..

К июню 1941 года Сталин сосредоточил вдоль западной границы неисчислимые армейские запасы, чтобы обеспечить наши наступающие на запад войска, которым вскоре пришлось в панике отступать на восток, а огромное количество вооружений и провианта попало в руки немцев.

Перед войной Сталин понастроил тысячи скоростных танков, которые к тому же быстро переставлялись с гусеничного хода на колесный. Понятно, что для ведения войны в условиях хронического российского бездорожья тратиться специально на них было бессмысленно. Они предназначались для пробега по дорогам Европы на Берлин и Париж!

А для чего готовились военно-воздушные десантные корпуса?! В те годы перед войной парашют стал у нас не только символом мужества и геройства, но и спутником жизни. Как известно, парашютом Родину не защитишь, он на оборонительных рубежах так не нужен, как при наступлении, агрессии.

С такой же интенсивностью мы готовили большой океанский флот и соединения морской пехоты, а что делать таким соединениям на нашей бесконечной сухопутной западной границе?! А вот на южном побережье Балтики и на побережье Западной Европы им дело нашлось бы! [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.137]

Точно так же у нас интенсивно готовились крупные соединения для войны в горах. А где они могли потребоваться нам? На Кавказе и в Средней Азии? Но даже Гитлер не думал там скоро оказаться. А вот Сталину они были необходимы для ведения войны на Карпатах и в Альпах. Причем особенно важным было карпатское направление. От наших войск, сосредоточившихся на южной границе, было рукой подать до румынской нефти, без которой Гитлер просто не смог бы воевать. Это фюрер, конечно же, понимал и не мог допустить сталинского упреждающего удара.

Подобные примеры можно приводить долго. Вот только еще один из многих. Накануне войны Сталин категорически запрещал и отвергал любые оборонительные планы, в том числе он не позволил подготовиться к обороне Ленинграда, хотя огромный город находился в непосредственной близости от границы. Причем после нашей агрессии против Финляндии ничего хорошего в случае войны нам от финнов ожидать было нечего. Не случайно во вражеских войсках, осадивших Ленинград, половину составляли финны. Так что один миллион погибших ленинградцев прежде всего на совести Сталина.

Сколько же сил и средств мы под руководством Сталина затратили перед войной на подготовку агрессии! Вождь верил только в нее и в ее непременный успех. Его надежды имели основания, достаточно вспомнить, что в количественном отношении вооружение нашей армии превосходило немецкую в пять раз! Но успех решается, увы, не только числом, а и умением…

Еще одно немаловажное обстоятельство обрекло нас на трагическое поражение в начальном периоде войны - традиционная большевистская ложь, демагогия, умение создавать видимость достигнутых успехов без всякого на то основания. Та же самая тенденция проявила себя и тогда, когда наша огромная пропагандистская машина превозносила до небес советские вооруженные силы. Гитлеровская пропаганда в то время занималась тем же самым - славила силу своего оружия, но у немцев были на то веские основания: словно по мановению волшебной палочки они быстро, с ходу захватили половину Европы. Нашим же краснобаям, особенно после позорной войны с Финляндией, можно было бы вести себя поскромнее, но тогда это не соответствовало бы традициям коммунистической пропаганды, рассчитанной словно на придурков.

Вот мы по сговору с фашистской Германией захватываем польские земли и по этому поводу печатаем такие сочинения воспаленного пропагандистского ума: «Крестьяне полностью удовлетворены (не иначе как перспективой установления в Польше колхозов! - В.Н.). В дверях один из них останавливается, вынимает из кармана газету с изображением товарища Сталина, целует его, крепко прижимает к сердцу». Это из сообщения ТАСС, опубликованного в нашей прессе. Но вот что на [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... 24 -C.138] самом деле творили в растерзанной Польше советские и немецкие войска, об этом пишет немецкий профессор А. Ноймайр: «17 сентября 1939 года части Красной Армии перешли восточную границу Польши, но еще до того, как русские начали захват Польши и балтийских государств, Гитлер уже успел превратить остальную Польшу в «бойню». Эти зверства, от которых Советы очень старались не отстать, сопровождались беспощадным изгнанием более чем миллиона поляков». Так Гитлер и Сталин рука об руку творили одно и то же страшное дело. На всех территориях, захваченных нами по сговору с Гитлером, свирепствовали наши карательные органы, десятки тысяч людей были брошены в концлагеря и тюрьмы, высланы в Сибирь. Сегодня обо всех этих сталинских преступлениях широко известно. А в те дни наши газеты и журналы были заполнены материалами о том, как радостно встречают за рубежом нашу армию-освободительницу. А ее польский поход рисовался в нашей прессе как настоящая военная акция, в ходе которой она сметала на пути все преграды. [Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы... -C.139]" Николаев В.Д. Сталин, Гитлер и мы. –М.: «Права человека», 2002. –С.128-136, 137-139. Член Британської Академії і член Академії наук у Кракові проф. Норман Дейвіс пише: "Німецько-радянський пакт створив нову геополітичну структуру в Европі. "Великий трикутник" тепер змінився, бо західні держави (Британія, Франція і Канада) зіткнулися з союзом Центру і Сходу... Трикутник, проте, був неповний, бо й західні держави, і СРСР уникали прямої конфронтації. Це означало, що Захід заплющуватиме очі на Сталінову агресію, допоки Сталін обмежуватиме свою антизахідну діяльність пропагандою і тиловою підтримкою Німеччини[66]. І все-таки німецько-радянський пакт змінив європейську сцену. Він дозволив Німеччині й СРСР розбити Польщу і відновити спільний кордон, який існував упродовж XIX ст. Після цього він дозволив їм прибрати всі невеличкі держави, що стояли їм на заваді. Трохи згодом він дав Гітлерові шанс напасти на Захід, маючи підтримку й заохочення Сталіна. Згодом пакт Молотова—Рібентропа почали виправдовувати на підставах, мовляв, він дав Радянському Союзові час побудувати оборону. З огляду на те, що сталося через два роки, аргумент видається слушним, проте таке пояснення може правити за ще один класичний приклад зворотного читання історії. 1939 р. справді була можливість, що Гітлер, перемігши Захід, обернеться проти СРСР, проте це [Норман Дейвіс Европа...-C.1029] був лиш один з можливих варіантів, і не конче найімовірніший чи найбезпосередніший. Годилося б розглянути принаймні ще три сценарії. Одним з них була можливість, що Німеччина, як і 1918 p., не переможе Захід. Іншим була перспектива, що Німеччина й Захід воюватимуть до кривавого пату, після якого СРСР постане як господар Європи, не зробивши й пострілу. Саме таким був Ґебельсів погляд на радянську гру. "Москва наміряється не втягуватись у війну, аж поки Европа... стече кров'ю, — зауважив він. — Тоді Сталін візьметься більшовизувати Европу й накидати своє ярмо" [67]. Третя можливість полягала в тому, що Сталін використає інтервал, поки Гітлер воюватиме з Заходом, для готування й початку власного наступу.

Через те що радянські архіви з документами тих часів закриті, історичне знання про обставини тодішньої війни зостається гіпотетичним. Проте тут важливі дві вказівки. По- перше, є дуже мало свідчень, які б доводили, що після серпня 1939 р. Червона армія віддавала пріоритет побудові глибокої оборони. Навпаки, армія була прихильна до теорії революційного нападу.

Сталін часто наголошував, що комунізм — не пацифізм; виступаючи 1938 р. перед курсантами, він наголосив, що в разі потреби Радянська держава братиме на себе воєнну ініціативу. По-друге, дослідження диспозиції Червоної армії на початку літа 1941 р. свідчать, що два попередні роки були витрачені на створення позицій, вочевидь призначених для нападу[68]. А тим часом історики з усієї сили намагалися пояснити, чому лихо заскочило Червону армію зненацька (див. нижче). Отже, в такому разі можна дійти висновку, що Сталін уклав пакт із нацистами не для того, щоб виграти час для оборони, а щоб переграти Гітлера в грі обрахованої агресії[69]. Одне тільки певне: німецько- радянський пакт привів Европу до таких подій, яких ніхто не міг передбачити. [Норман Дейвіс Европа...-C.1031]" Норман Дейвіс Европа: Історія /Пер. з англ. П.Таращук, О.Коваленко. –К., Основи, 2000. -C.1029,1031. 26 </poem>

Afterward

The text above does not seem to be well arranged; perhaps, it is copy pasted from some copy (an, perhaps, not first copy). The supply of references, or even replacement, should be considered.

Keywords

Вторая мировая война, [[]], Истoрия, [[]], Советизм, СССР, Фашизм,