File:GruzinovUbi.jpg

Казнь плетью.

Image by yurt-news ^[1]

Original filename: https://web.archive.org/web/20230419121457/https://yurt-news.ru/wp-content/uploads/2021/07/казнь.jpg

Description

https://web.archive.org/web/20230415132521/https://yurt-news.ru/грузиновы/ 23 Sep 2021 - 23 Apr 2023

История

Донские казаки Евграф Осипович и Петр Осипович Грузиновы – мученики за казачьи вольности

28.07.2021

В историю Донского казачьего войска Евграф и Петр Грузиновы вошли как распространители передовых общественных идей принявших мученическую смерть за свои убеждения.

Точные даты рождения братьев не известны, так как их формулярные списки были изъяты из военных архивов и уничтожены. Доподлинно известно, что братья Грузиновы родились в столице Войска Донского городе Черкасске в семье войскового старшины Осипа Романовича Грузинова и его супруги Анастасии Афанасьевой. В семье помимо Евграфа и Петра были еще два брата, Роман и Афанасий.

По семейным преданиям родоначальником семьи Грузиновых на Дону был князь Роман Намчевадзе, который находился на службе у одного из грузинский владетелей. Будучи противником восточной ориентации своего покровителя, он совершил побег на Дон, где женился на казачке и имел от нее трех сыновей: Осипа, Михаила и Илью.

Отец братьев Грузиновых Осип Романович «отличался умом, хитростью и образованием… знал языки русский, грузинский, армянский и их грамоты», служил в войсковом управлении. По долгу службы бывал в заграничных походах, а по делам войска – в Москве и Санкт-Петербурге, состоял начальником по сыску беглых крестьян, производил следствие и суд над участниками народных волнений и, пользуясь «репутацией человека солидного и добросовестного», ушел в отставку в чине войскового старшины.

Отправляясь в 1778 году в Польшу, Осип Романович, возлагавший большие надежды на своего старшего сына, зачислил Евграфа, которому в то время было 9-10 лет, в полк походного атамана Ефима Дмитриевича Кутейникова. Таким образом, Осип Романович получил возможность лично заниматься его воспитанием и обучением. В течение семи лет отец и сын служили рядом.

В 1782 году Осип Романович Грузинов был назначен на должность дьяка Войскового гражданского правительства. У «исправления письменных дел» при нем в течение четырех лет находились Евграф и Петр. Затем братья выступили в поход за Кубань: Евграф – с полком премьер-майора И. А. Янова, Петр – с полком Д. Е. Грекова.

В предгорьях Кавказа Евграф Грузинов «во всех бывших тогда с неприятелем сражениях обращался и поступал так, как должно – с неустрашимою храбростью». В 1787 году «за отменную храбрость» он был произведен в есаулы. В том же году возвратился на Дон, где «при войске употребляем был в разные должности», в том числе руководил командой казаков, чинивших расправу над восставшими слободами в верховьях Дона.

В мае 1793 года донские казаки во главе с премьер-майором Павлом Дмитриевичем Иловайским прибыли в Гатчину и поступили в личное распоряжение наследника престола цесаревича Павла Петровича. Вместе с ними пришли и братья Евграф и Роман Грузиновы, к которым позднее присоединились еще Петр и Афанасий.

Что касается Петра Грузинова, то по возвращению на Дон из похода на Кубань, он отправился на новый театр военных действий в начавшейся войне с Османской Портой под стены Очаковской крепости. Там при «нападении неприятеля на передовую стражу» русских у Березанского острова он «прогнал оного с немалым уроном», за что был произведен в есаулы. Затем последовали сражения при Ларге, Салче и Бендерах. Во время штурма Измаила Петр Осипович первым «влез на батарею, где получил контузию в груди». После падения крепости светлейший князь Григорий Александрович Потемкин произвел его из есаулов в старшины. Довелось вновь произведенному войсковому старшине поучаствовать и в генеральном сражении на Мачине, где он также «поступил храбро, подавая пример подчиненным». 1 января 1794 года Петр Грузинов был произведен в премьер-майоры и получил золотой офицерский крест за взятие Измаила.

В марте 1794 года началось национально-освободительное восстание на территории Речи Посполитой возглавляемое Тадеушем Костюшко. Императрица Екатерина II направила в район военных действий крупные военные силы, включая казачьи полки. В составе казачьих полков походного атамана полковника Андриана Карповича Денисова находился и премьер-майор Петр Грузинов.

Так, в своих мемуарах Андриан Карпович два сюжета посвятил «храброму майору Грузинову», в которых тот предстает перед читателями как воин, впитавший лучшие черты офицера суворовской школы: смекалку, инициативу и отвагу. Так же Денисов благодарит Грузинова за свое спасение от неминуемого плена, если не от смерти.

После капитуляции Варшавы Петр Грузинов был награжден Орденом Святого Георгия Победоносца IV степени.

Есаул Евграф Грузинов, в это время, оставаясь в Гатчине, продолжал командовать «с особливым своим усердием и расторопностью» казаками, несшими службу при наследнике престола. «Ревность его в службе и добропорядочное поведение» побудили князя Петра Петровича Долгорукова обратиться 12 января 1795 года в Военную коллегию с ходатайством о награждении Евграфа Осиповича Грузинова «в воздаяние его служения и в поощрение другим… войсковым старшиною».

6 ноября 1796 года умерла императрица Екатерина II, на престол взошел Павел I. Одним из первых его распоряжений стал указ об основании лейб-гвардии гусарско-казачьего полка, в состав которого вошли два эскадрона под командованием подполковника Евграфа Осиповича Грузинова, тут же произведенного в этот чин.

Восшествие на престол Павла Петровича открыло широчайшие горизонты для карьерного роста лиц из его гатчинского окружения. Так, 15 января 1797 года Высочайшим указом Евграфу Осиповичу было пожаловано 1000 душ крепостных крестьян в Московской и Тамбовской губерниях. А в дни коронационных торжеств ему был присвоен чин полковника и вручен орден Святой Анны II степени. Через полгода 7 августа 1797 года император Павел I произвел полковника Грузинова в командоры Мальтийского ордена с вручением Большого креста ордена Святого Иоанна Иерусалимского, выделив также под его начало несколько «состоявших в Петербургской губернии селений».

Не обошел император Павел I своим монаршим вниманием и других братьев Грузиновых. Так, Роман Осипович, служивший вместе со старшим братом в Гатчине, был произведен в ротмистры и пожалован деревней Лесной Тамбов с наличными в ней крепостными крестьянами. Петр Осипович был произведен в подполковники, а Афанасий Осипович, который на момент смерти императрицы Екатерины II находился в Кавказской армии Зубова, прибыл в Санкт-Петербург только в октябре 1797 года, был произведен «его императорским величеством в корнеты с определением в лейб-казачий эскадрон».

Однако Евграф Осипович Грузинов отказался вступать в права пожалованными ему имениями. В июне 1797 года из Московской и Тамбовской казенных палат поступили сообщения в Сенат, что новый помещик для вступления во владение крепостными «как сам не явился, так и поверенного не прислал». Грузиновы было послано предупреждение, что из-за него «остается без выполнения именное высочайшее повеление».

24 января 1798 года император Павел I подписал указ о создании из подчиненных Евграфу Осиповичу Грузинову эскадронов самостоятельного лейб-гвардии казачьего полка и о назначении его командиром генерала Федора Петровича Денисова.

В марте 1798 года Евграф Грузинов был отправлен с эскадроном лейб-гвардии казачьего полка в Шлиссельбургский уезд «для поимки разного звания беглых». Получив 6 тысяч рублей для закупки фуража и продовольствия, он по непонятным причинам отказался заниматься материальным обеспечением своего эскадрона, из-за этого лошади «пришли в изнурение». Попытки командира полка Федора Петровича Денисова воздействовать на своего офицера не возымели действия. На халатность и бездействия полковника Грузинова посыпались жалобы от местных властей Шлиссельбургского уезда на имя петербургского гражданского губернатора Ивана Гривенса, шефа Тайной экспедиции Петра Обольянинова и инспектора кавалерии Петра Палена. Последний потребовал от Евграфа Осиповича объяснений о «вышеописанном упущении и непристойных отзывах к команде», а не получив в течение двух недель ответа, написал 16 апреля 1798 года «всеподданнейшее донесение».

18 апреля о конфликте в Шлиссельбургском уезде узнал Павел I и запиской отправленной с фельдъегерем, потребовал: «Господин полковник Грузинов, с получением сего, немедленно сдав вверенную вам команду подполковнику Грекову быть ко мне в город Павловск». В это же время был взят под арест его брат Петр Осипович, которого заключили в Павловской цитадели. Вскоре военный суд учинил судопроизводство по «делу» подполковника Петра Грузинова, «вслед за чем председатель военного суда генерал-лейтенант Воробьев объявил о лишении подполковника Петра Грузинова всех чинов и отобрания всех орденов дарственных золотых знаков на основании приказа Павла I».

26 апреля, сразу же после аудиенции Евграфа Осиповича Грузинова с императором Павлом I он был сослан в город Ревель под надзор тамошнего коменданта генерал-лейтенанта графа де Кастро Лацерда. Однако уже 29 июня император вернул опального донского полковника в столицу и включил его в свою свиту. В тот же день был освобожден и Петр Грузинов, которого сразу же выслали на родину под надзор атамана Войска Донского.

Вернувшись на Дон, Петр Осипович Грузинов стал безвыездно жить в городе Черкасске вместе со своим отцом Осипом Романовичем, к тому времени уже разбитым параличом и практически обездвиженным.

Евграф Осипович так же долго не задержался в свите императора, уже с конца августа перестал появляться при дворе. Павел I потребовал выяснить, в чем дело и 15 сентября отправил к Грузинову дежурного офицера с письмом, тот в свою очередь объяснил свое отсутствие состоянием здоровья. На следующий день разгневанный император издал приказ: «Свиты его императорского величества полковник Грузинов за ложное рапортование себя больным через шесть недель исключается из полка и посылается на Дон с фельдъегерем».

В середине ноября 1798 года фельдъегерская тройка доставила полковника Евграфа Грузинова в Черкасск.

Для братьев Грузиновых с приездом в отчий дом жизнь как бы замерла. Все общение было ограничено случайными разговорами с родственниками, эпизодически наезжавшими в Черкасск по тем или иным хозяйственным нуждам. При этом само общество столицы Войска Донского с подозрением и осторожностью относилось к сосланным из Санкт-Петербурга братьям, рассматривая их как изгоев, как лиц, которых следует сторониться. В такой обстановке для Евграфа и Петра прошел весь 1799 год, а так же зима и весна 1800 года.

Весной 1800 года Евграф Осипович оставил свои комнаты на первом этаже родительского дома и перебрался в мансарду, в три крохотные комнатки под самой крышей. С собой в мансарду он взял сундук под самую крышку набитый книгами. Там под самой крышей, закрывшись от всего мира, даже от младшего брата Петра, Евграф Грузинов сутками просиживал над своими книгами. Прислуге было запрещено показываться в этих помещениях.

Младший же брат Петр Осипович все это время не переставал опекать разбитого параличом отца.

Шел к завершению второй год жизни братьев Грузиновых в Черкасске, а Московское губернское правление все продолжало искать Евграфа Осиповича, чтобы передать ему Воздвиженскую волость и доходы от нее, хранившиеся «под наблюдением уездного предводителя дворянства». На настойчивые «просьбы» из Московской казенной палаты вступить во владение имением он отвечал настойчивым молчанием. А в конце весны 1800 года заявил – «Я не желаю его (Павла I) крестьян, пущай возьмет их назад».

Время шло. Миновала весна, клонилось к концу лето. Жизнь в столице Войска Донского шла своим неспешным чередом, как вдруг, словно гром среди ясного неба, по городу пронеслось известие об аресте братьев Евграфа и Петра Грузиновых 12 августа 1800 года. За неимением специального тюремного помещения арестованных поместили в подвальном помещении колокольни Черкасского войскового собора.

При обыске у Евграфа Осиповича были изъяты бумаги, среди которых оказался черновой набросок политической программы. На трех страницах небольшого формата была изложена программа разработки законов, намечены контуры иных общественных отношений и провозглашены демократические свободы. При этом расчет на осуществление преобразований, в данном документе, делался с учетом опыта войны под предводительством Емельяна Пугачева.

По Черкасску пронеслось известие об открытии 13 августа 1800 года в Черкасске Комиссии военного суда по ордеру атамана Войска Донского Василия Орлова. Ордер предписывал учредить комиссию для разбора обвинений Евграфа Грузинова в «оскорблении Императорского Величества и других преступлениях». Комиссия была весьма представительной по своему составу: председатель – генерал-майор Иван Степанович Родионов1-й, ассесоры: войсковые старшины Александр Федорович Чикилев 1-й, Иван Иванович Щедров 2-й, полковники Слюсарев 1-й и Агеев 1-й, подполковники Леонов и Иловайский 7-й, аудитор – есаул Един 3-й. Одновременно была сформирована и вторая комиссия военного суда, перед которой в качестве обвиняемого предстал Петр Грузинов. В состав этой комиссии вошли: председатель – генерал-майор Михаил Осипович Поздеев, ассесоры: войсковые старшины Гнилозубов и Персиянов, подполковники Ребриков 1-й и Чернозубов 2-й, полковники Иловайский 6-й и Мешков 1-й.

Атаман Войска Донского генерал от кавалерии Василий Петрович Орлов, подписывая ордер на создание военно-судных комиссий, действовал не спонтанно. На это решение довлела императорская воля, недвусмысленно выраженная прибывшими инкогнито из Санкт-Петербурга высшими сановниками империи – генералами Иваном Ивановичем Репиным и Николаем Петровичем Кожиным. Именно руководство этих людей придало всем действиям военно-судных комиссий неожиданную быстроту и агрессивность. При этом Войсковой атаман получил предписание из Санкт-Петербурга оказывать всяческое содействие и помощь вышеперечисленным генералам.

В первый же день своей работы военно-судная комиссия под председательством генерал-майора Ивана Степановича Родионова 1-го предъявила полковнику Евграфу Грузинову обвинение по трем пунктам: «1. Что он хвалился, будто возьмет Константинополь и населит его разных вер людьми – учредит там свой сенат и управление; 2. Что пройдет всю России, да не так как Емельян Иванович Пугачев, а так, что и Москва затрясется; 3. Что отказался от пожалованных ему крестьян, говоря, что они не нужны и при этом произносил дерзновенные ругательные против государя императора изречения».

С началом заседания военно-судной комиссии арестованному полковнику был задан вопрос о «непочтительных отзывах о Государе Императоре». На данное обвинение Евграф Осипович чистосердечно признался, что как-то раз в присутствии двух свидетелей – неких Попова и Касмынина – «сругал скверно-матерно самого Государя». При этом пояснил, что произошло это тогда, когда Попов и Касмынин потребовали от него денег, данных в долг, и пригрозили пожаловаться императору.

Когда же речь на допросе зашла о содержании отобранных при обыске записей Евграф Грузинов, категорически отказался давать какие либо показания, говоря: «Велите меня вывести и задушить, а в кандалах говорить не хочу…» и потребовал от членов комиссии снять кандалы с него самого и младшего брата.

Однако кандалы с обвиняемого никто снимать не собирался, вместо этого комиссия решила воздействовать на Евграфа Осиповича иным путем и обратилась за содействием к протоиерею Петру Федоровичу Волошеневскому, настоятелю Воскресенской церкви в Черкасске. В беседе с протоиереем полковник Грузинов, упорно стоя на своем, доказывал, что донские казаки вечной присягой императору Всероссийскому не обязаны, но лишь при поступлении на службу принимают присягу временную, а потому он, находясь в отставке, подданным императора Павла I не является. В своем рапорте протоиерей Волошеневский доносил военно-судной комиссии, что все доводы «Евграф опровергает и ни малейшей перемены в его ожесточении не оказывает». Таким образом, увещевания духовного лица не дали положительных результатов для комиссии, о чем в судебном протоколе была сделана следующая запись: «Грузинов отвечал дерзко, что ни на что никакого ответа не даст, ни по какому принуждению…, сказывая, что воля духа требует того, что никто не может постановить границ». Далее в судебном протоколе было записано, обвиняемый «произносил с грубостью, чтобы растолковали ему, почему он российского Императора подданный?». На что комиссия, посовещавшись, ответила, что обвиняемый является подсудным законам Российской империи «как здешний уроженец, природный русский подданный».

При рассмотрении дальнейших глав судебного протокола в качестве свидетелей был вызван целый ряд казаков: отставной майор Борис Андреевич Катламин, хорунжий Иван Шапошников, Василий Попов, Зиновий Касмынин, Иван Колесников, есаул Николай Рубашкин, сотник Илья Грузинов, войсковой старшина Иван Афанасьевич Афанасьев.

Майор Борис Катламин, хорунжий Иван Шапошников, есаул Николай Рубашкин, сотник Илья Грузинов при допросе показали, что полковник Евграф Грузинов никогда при них не говорил того, что ему инкриминируется в обвинительном акте. Ряд других свидетелей дали совершенно иные показания. Так, Василий Попов уличил полковника Евграфа Грузинова в произнесении им следующих слов: «Знаете ли, казаки кто Дон заслужил? – Ермак, а теперь отымают и поселили греков и армян. Вступился, было, за отечество Пугач (Пугачев Емельян Иванович – Э.Б.), но его спалили: вступись было также Фока и Рубцов (Фока Сухоруков, есаул Иван Рубашкин, зачинщики бунта в Донском казачьем войске в 1792 году, вызванного переселением на Кубань – Э.Б), но их высекли. Что я не так, как Пугач, но еще лучше сделаю: как возьмусь за меч, то вся Россия затрясется. Про меня-де говорят, будто я полоумный; нет, я не полоумный!».

Другой свидетель – Зиновий Касмынин в свою очередь утверждал, что полковник Евграф Осипович Грузинов ругал самыми отборными словами царя и царицу.

Иван Колесников, подтверждая показания Василия Попова и Зиновия Касмынина, показал, что слышал помимо прочего от Евграфа Грузинова, как тот говорил: «я не желаю его (т.е. Павла I – Э.Б.) крестьян; пущай возьмет их назад, а наше отдаст; земля казачья заселена слободами, а мы ничего не имеем, а только на один дом земли».

Войсковой старшина Иван Афанасьев, родная сестра которого приходилась матерью братьев Грузиновых, в своих показаниях комиссии заявил, что своими ушами слышал, как племянник Евграф Осипович матерно отзывался об императоре Павле, говоря, будто тот, подвергая его опале, послушался генерала Карла Андреевича фон Ливена. Свое недонесение Афанасьев объяснил тем, что считал Евграфа умственно нездоровым. Чтобы доказать последний тезис, войсковой старшина Афанасьев привел несколько примеров крайней раздражительности племянника.

Войсковой атаман Василий Орлов, просматривая отчет комиссии военного суда, обратил внимание на тот факт, что майор Катламин, хорунжий Шапошников, сотник Илья Грузинов ни в чем не сознаются и сверх того являются родственниками Евграфа и Петра Грузиновых, распорядился предать их всех суду. Взятие под стражу, и новые допросы, ни к чему не привели: Борис Катламин, Илья Грузинов и Иван Шапошников своих показаний не изменили.

В то время как комиссия генерал-майора Ивана Степановича Родионова 1-го «напрягала коллективный разум», пытаясь найти в словах и поступках Евграфа Осиповича хоть какой-то состав преступления, другая комиссия, возглавляемая генерал-майором Михаилом Осиповичем Поздеевым 1-м, вела допросы Петра Осиповича Грузинова. К чести братьев следует сказать, что они защищали друг друга как могли. На каждом допросе Евграф требовал освободить от кандалов и отпустить домой младшего брата. Петр же в свою очередь отвергал все обвинения в адрес старшего брата. Младшего из братьев также пытался увещевать все тот же протоиерей Волошеневский, но Петр Осипович с достойным восхищения упорством пренебрегая всяческие запугивания священника, продолжал твердить одно и тоже: «не знаю», «никаких подобных разговоров не слышал» и так далее.

В ходе скоротечного расследования число обвиняемых резко возросло, в число таковых попали все без исключения лица, допрошенные в ходе следствия. В зависимости от тяжести инкриминируемого деяния участь обвиняемого должны были решить либо непосредственно военно-судная комиссия в Черкасске, либо Сенат в Санкт-Петербурге. А по мере оформления заключений они тут же вручались для ознакомления обвиняемым.

Иван Афанасьев, Зиновий Касмынин, Василий Попов и Иван Колесников подписали свои обвинения без каких либо оговорок, признав тем самым виновность в недонесении о преступлениях главного фигуранта дела. Илья Грузинов, Борис Катламин, Николай Рубашкин и Иван Шапошников не признали за собой никакой вины, о чем были сделаны специальные приписки в обвинительных заключениях.

Что касается судьбы главного обвиняемого Евграфа Грузинова и брата Петра Грузинова – то заставить их признать свою вину по всем основным статьям «обвинительного акта» военно-судной комиссии не удалось. В конце концов, комиссия, при активном содействии столичных генералов Репина и Кожина, а также Войскового атамана Орлова, признала полковника Евграфа Грузинова виновным в нанесении оскорблений императору и измене Российскому Государству, а подполковника Петра Грузинова – виновным в недоносительстве и измене Российскому Государству. Дальнейшую судьбу обвиняемых должен был решить столичный Сенат.

Сенат, с небывалой для этого ведомства оперативностью, за несколько дней до окончания следственных дел (допрос последнего обвиняемого войскового старшины Ивана Афанасьева прошел 31 августа), уже 26 августа 1800 года вынес приговор Евграфу Грузинову, согласно прямому монаршему повелению: «… полковника Грузинова 1-го за измену против нас и государства, повелеваем, лиша чинов и дворянства, наказать нещадно кнутом и отправить его к нашему генерал-прокурору, а имение его отписать в казну».

Конфирмация сенатского указа после его утверждения императором Павлом I последовала через три дня 29 августа 1800 года, а уже вечером 4 сентября фельдъегерь вручил конверт с приговором Донскому Войсковому атаману генералу Василию Орлову. Чтобы не откладывать экзекуцию, как говорится в долгий ящик, столичные кураторы «дела Грузиновых» генералы Репин и Кожин, решили исполнить приговор на следующий день.

А 5 сентября было днем тезоименитства супруги наследника престола – Великой княгини Елизаветы Алексеевны, такие дни считались праздничными и все приговоренные к телесным наказаниям и казни получали помилование. Но это почему-то не смутило столичных генералов. Стремясь продемонстрировать ревностное соблюдение «буквы закона», генералы Репин и Кожин распорядились собрать на соборной площади Черкасска все население города и провести публичную экзекуцию в назидание свободолюбивым казакам. При этом генералы всерьез опасались «заговора и мятежа сторонников Евграфа и Петра Грузиновых», по этой причине место казни было взято в пехотное каре, по углам которого были установлены 4 орудия, заряженные картечью. Стволы пушек были развернуты в сторону горожан, и орудийная прислуга стояла подле лафетов с зажженными фитилями.

Братья были выведены на площадь, где после оглашения приговора, сначала над ними была совершена, так называемая, «гражданская казнь» сопровождавшаяся преломлением над головой осужденных холодного оружия, и лишь затем палач приступил непосредственно к экзекуции. По приговору Сената полковник Евграф Осипович Грузинов был бит кнутом до тех пор, пока не скончался. Лишь после констатации смерти доктором, его отвязали от бревна и сбросили на землю. Того же дня войсковая канцелярия объявила для всеобщего сведения, что «Евграф Грузинов по лишении чинов и дворянства, был нещадно наказан кнутом… после оной изверг через два часа лишился жизни».

Не менее ужасной была и казнь подполковника Петра Осиповича Грузинова, которого так же жестоко избили кнутами, вырвали ноздри и наложили на щеки и лоб клейма. Согласно приговору после свершения казни он должен был быть сослан в Сибирь. Однако промучившись пару дней он умер в подвальном помещении соборной колокольни, служившей братьям в течение почти месяца тюрьмой. Обоих братьев по-тихому захоронили за пороховым погребом недалеко от места казни.

Через три недели последовала новая расправа – 27 сентября 1800 года были казнены войсковой старшина Иван Афанасьев, а также казаки Василий Попов, Зиновий Касмынин и Иван Колесников. Все они были приговорены военно-судной комиссией за недонесение к отсечению головы. Жестокость наказания при столь незначительном обвинении вызвало недоумение у жителей Черкасска.

Организаторы этой казни столичные генералы Репин и Кожин не стали ломать голову и во всем повторили процедуру, разработанную для предыдущей казни. На площади «сенного базара» был выстроен высокий эшафот, опять была построена пехота с примкнутыми к ружьям штыками, а по углам каре были установлены заряженные картечью орудия. На площадь к месту казни въехал катафалк, на котором под усиленной охраной были привезены осужденные в невиданных доселе нарядах – мешкообразных балахонах с высокими треугольными капюшонами. Покрой этих странных нарядов походил на испанские санбенито, одежды в которых облачали жертв инквизиции перед тем, как отправить их на auto de fe. Склонность к дешевым театральным жестам была свойственна придворным генералам.

Один из свидетелей этой казни 27 сентября 1800 года так описывал произошедшее: «…сделалось так тихо, как будто никого не было. Определение прочитано, весь народ в ожидании чего-то ужасного замер… Вдруг палач со страшной силой схватывает Апонасьева (Афанасьева) и в смертной сорочке повергает его на плаху, потом, увязавши его и трех товарищей-гвардейцев, стал, как изумленный, и несколько времени смотрит на жертвы… Ему напомнили о его обязанности, он поднял ужасный топор, лежавший у головы Апонасьева (Афанасьева). И вмиг, по знаку белого платка, топор блеснул и у несчастного не стало головы… После Апонасова (Афанасьева) и у прочих казаков были отсечены головы, и вместе с телами брошены в приготовленные для них ямы. Холодная земля закрыла трупы от любопытных взоров…».

После смерти Павла I новый император Александр I указом от 9 апреля 1801 года возвратил конфискованное имение полковника Грузинова, «состоящее в городе Черкасске», его младшим братьям Роману и Афанасию, которые были возвращены в гвардию.

Изуверская же казнь братьев Евграфа Осиповича и Петра Осиповича Грузиновых имела совершенно обратный эффект в сознании народа, донские вольнодумцы стали почитаться как мучениками принявшие смерть за отстаивание старинных казачьих свобод.

К. и. н. Эдуард Бурда историяказакиэдуард_бурда Связанные 1 комментарий Николай 04.05.2022 - 20:31

References

Keywords

«Грузинов Евграф Осипович», «Грузинов Петр Осипович», «Садизм», «Свинцов Андрей Николаевич»,