HarryPotterFadeev

HarryPotterFadeev есть описание советского писателя. Обьектом рассмотрения является Фадеев Александр Александрович.

Текст копипаститса в ТОРИ для удобства ссылок, а также на случай, если оригинал станет недоступен.

Обычно советские писатели выступают как бессовестные вруны, изотропные мерзавцы, неспособные к какому-либо логическому анализу, сочувствию, состраданию или раскаянию.

Фадеев Александр Александрович представляет научно-философский интерес, как пример советского писателя, у которого проснулась совесть. Такой пример позволяет квалифицировать советских писателей как очень лживых, жестоких, тупых, но всё же людей, а не опасных мерзких животных, подлежащих безусловному уничтожению, ликвидации.

Таким образом, предлагаемый текст противостоит пропаганде вражды и ненависти.

Copypast

https://www.liveinternet.ru/users/3780265/post362289896/

СОВЕСТЬ МУЧАЕТ. ТРУДНО ЖИТЬ, ЮРА, С ОКРОВАВЛЕННЫМИ РУКАМИ / КАК УБИЛ СЕБЯ ФАДЕЕВ

Вторник, 19 Мая 2015 г. 00:11

"Не вижу возможности дальше жить, так как искусство, которому я отдал жизнь свою, загублено самоуверенно-невежественным руководством партии и теперь уже не может быть поправлено. Лучшие кадры литературы - в числе, которое даже не снилось царским сатрапам, физически истреблены или погибли, благодаря преступному попустительству власть имущих; лучшие люди литературы умерли в преждевременном возрасте; все остальное, мало-мальски способное создавать истинные ценности, умерло, не достигнув 40-50 лет.

Литература - это святая святых - отдана на растерзание бюрократам и самым отсталым элементам народа, и с самых "высоких" трибун - таких как Московская конференция или XX партсъезд - раздался новый лозунг "Ату ее!" Тот путь, которым собираются исправить положение, вызывает возмущение: собрана группа невежд, за исключением немногих честных людей, находящихся в состоянии такой же затравленности и потому не могущих сказать правду, - выводы, глубоко антиленинские, ибо исходят из бюрократических привычек, сопровождаются угрозой, все той же "дубинкой".

С каким чувством свободы и открытости мира входило мое поколение в литературу при Ленине, какие силы необъятные были в душе и какие прекрасные произведения мы создавали и еще могли бы создать!

Нас после смерти Ленина низвели до положения мальчишек, уничтожили, идеологически пугали и называли это - "партийностью". И теперь, когда все это можно было бы исправить, сказалась примитивность, невежественность - при возмутительной доле самоуверенности - тех, кто должен был бы все это исправить. Литература отдана во власть людей неталантливых, мелких, злопамятных. Единицы тех, кто сохранил в душе священный огонь, находятся в роли париев и - по возрасту своему - скоро умрут. И нет никакого стимула в душе, чтобы творить...

Созданный для большого творчества во имя коммунизма, с шестнадцати лет связанный с партией, с рабочими и крестьянами, одаренный богом талантом незаурядным, я был полон самых высоких мыслей и чувств, какие только может породить жизнь народа, соединенная с прекрасными идеалами коммунизма.

Но меня превратили в лошадь ломового извоза, всю жизнь я плелся под кладью бездарных, неоправданных, могущих быть выполненными любым человеком, неисчислимых бюрократических дел. И даже сейчас, когда подводишь итог жизни своей, невыносимо вспоминать все то количество окриков, внушений, поучений и просто идеологических порок, которые обрушились на меня, - кем наш чудесный народ вправе был бы гордиться в силу подлинности и скромности внутренней глубоко коммунистического таланта моего. Литература - это высший плод нового строя - унижена, затравлена, загублена. Самодовольство нуворишей от великого ленинского учения даже тогда, когда они клянутся им, этим учением, привело к полному недоверию к ним с моей стороны, ибо от них можно ждать еще худшего, чем от сатрапа Сталина. Тот был хоть образован, а эти - невежды.

Жизнь моя, как писателя, теряет всякий смысл, и я с превеликой радостью, как избавление от этого гнусного существования, где на тебя обрушивается подлость, ложь и клевета, ухожу из этой жизни. Последняя надежда была хоть сказать это людям, которые правят государством, но в течение трех лет, несмотря на мои просьбы, меня даже не могут принять.

Прошу похоронить меня рядом с матерью моей. А. Фадеев". 13 мая 1956 года

Источник: http://www.rg.ru/2015/05/13/pismo.html

«Трудно жить с окровавленными руками»

Известно, что Фадеев пил не просто много, а безмерно, часто уходя в длительные запои, лечился, но снова срывался. Но к смерти тогдашнего официального советского писателя № 1 алкоголь точно отношения не имел: в последние несколько недель жизни Фадеев вообще не пригубил даже рюмки. Проблема была в ином. Незадолго до смерти Фадеев признался своему старому другу, писателю Юрию Либединскому: «Совесть мучает. Трудно жить, Юра, с окровавленными руками». А за неделю до выстрела он, уже бывший, по словам своего приятеля Корнелия Зелинского, «в какой-то неутолимой тревоге», обронил: «Мы, Корнелий, сейчас все в дерьме, – и показал рукою по самые губы. – Никто сейчас после того, что произошло, по-настоящему писать не сможет – ни Шолохов, ни я, никто из людей нашего поколения… Исковерканы мы».

Как известно, в большую литературу бывший красный партизан и комиссар Александр Фадеев ворвался 25-летним – в 1926 году он выпустил свой роман «Разгром», повествовавший о трагедии красного партизанского отряда в Уссурийском крае. И на этом, по сути, талантливый писатель Саша Фадеев кончился – вместо него на сцену вышел большевистский литературный функционер А.А. Фадеев, отдавший всю свою последующую жизнь натурально борьбе «за дело Сталина». Трудно назвать более яркого проводника сталинской политики в литературе, нежели Фадеев.

Фадеев-функционер «хорошо начал» с травли писателя Андрея Платонова, затем обрушился на Шолохова, пытаясь заставить того переписать «Тихий Дон» – дабы вывести Григория Мелехова уже коммунистом. Затем было участие в травле Булгакова, травля поэта Мандельштама, Ахматовой, Зощенко, невольное (или вполне вольное) соучастие в гибели Марины Цветаевой. В 1937 году Фадеев, не испытывая никаких нравственных мук, охотно занял дачу только что репрессированного и расстрелянного писателя Владимира Зазубрина – своего же давнего, ещё по совместной работе на Дальнем Востоке, друга и товарища… Да и у него самого, как оказалось, руки по локоть в крови: порой он буквально требовал от НКВД арестовать того или иного писателя. В следственном деле репрессированного поэта Сергея Спасского сохранилась телеграмма за подписью Фадеева: «Арестовать Спасского».

Иногда, правда, наступал весьма краткий всплеск раскаяния. Когда до Москвы докатилась весть о гибели Мандельштама, Фадеев, как вспоминали очевидцы, был на банкете. Услышав о смерти поэта, вдрызг пьяный Фадеев вдруг зарыдал. Трогательно: ведь подобную чувствительность глава сталинских писателей далеко не всегда проявлял даже по отношению к близким. Когда скончалась его мать, Антонина Владимировна, Фадеев хоронить её не стал и в последний путь проводить не приехал, поручив «это сделать и сказать несколько слов» своим подчинённым. Видимо, не зря великий писатель Иван Бунин – его Фадеев со товарищи после войны активно пытался выманить из Франции в Москву – сказал про Фадеева, что он, «кажется, не меньший мерзавец, чем Жданов». Про насквозь лживую фадеевскую «Молодую гвардию», которой нас усиленно пичкали в школе, даже и говорить не хочется…

А потом Сталин умер, и Фадеев… прозрел? Вряд ли Фадеева так потрясли совсем ещё робкие тогда ростки десталинизации или лёгкая опала, в которую вляпался лучший «литературный боец» вождя народов – не избрали, как прежде, в состав ЦК, перестали принимать первые лица и т. п. Очевидцы свидетельствовали, что самым глубочайшим потрясением для Фадеева стало то, что о его личной причастности к уничтожению целого ряда коллег по перу ему стали открыто и прилюдно говорить в лицо те его жертвы, кому выпало счастье выжить и вернуться из лагерей. Именно это его и убило – осознание своей подлости, помноженное на понимание, сколь бездарно он растратил свой несомненный литературный дар. Совесть заела. <...>

Последнюю просьбу товарищи по партийной стае не уважили: похоронили не рядом с матерью, а на Новодевичьем кладбище…"

Historic context

На 2022 год, линки, предлагаемые в оригинале, уже не работают.

Это наблюдение можно интерпретировать как результат пиратской деятельности агентов Роскомнадзора, атакующих неугодные им серверы.

Такое Засекречивание можно интерпретировать как указание на то, что советские ветераны, фашисты собираются вернуть Россию назад в СССР и, пользуясь неведением соотечественников, повторить преступления большевизма, см. Большевики убили почти всех.

Warning

Сообщения про Фадеева собираются и анализируются в ТОРИ с научными целями.

Кровная месть не является элементом множества таких целей.

В частности, свидетельства, представленные в цитируемой литературе, не должны рассматриваться как призыв к внесудебным расправам над родственниками Фадеева и его соучастников.

При этом, Редактор сохраняет своё право называть вещи своими именами.
Коллеги приглашаются к выработке адекватной терминологии.
Если кто не хочет, чтоы деятельность Фадеева и других советских писателей квалифицировалась термином фашизм, может предложить для этого термина такое определение, под которое не попадают действия советских ветеранов.
Аналогично, тот, кто считает, что оценка количества соотечественников, убитых Фадеевым и его соучастниками (100 миллионов), несколько завышена, может представить списки сограждан, убитых большевиками, со ссылками на источники информации, чтобы коллеги могли проверить эти ссылки и аккуратно сосчитать количество жертв большевизма. Тогда возражения такого рода будут рассмотрены.

References

Keywords

Агрессор и оккупант, Бетон, Большевики убили почти всех, Коррупция, Пропаганда, Советизм, Соцреализм, Террор, Фадеев Александр Владимирович, Фашизм